The Return of the King

Имя В. Путина, как претендента на место Президента РФ, в выборах 2012 г. не сходит со страниц как отечественных, так и зарубежных СМИ. Он вызывает противоречивые оценки; чем ближе к выборам, тем более жестким становится в стране разделение на сторонников и противников Путина. Эта статья призвана дать свежий взгляд на проблему и показать, насколько неоднозначной его деятельность предстает в освещении англоязычных СМИ. Не секрет, что именно массмедиа США, а также их партнера — Англии, сегодня во многом задают в мире шкалу оценок тех или иных событий, однако российской публике далеко не у всех есть возможность с ними знакомиться.

На анализ был взят, пожалуй, наиболее динамичный отрезок времени, с конца сентября 2011 г. (24 сентября Д. Медведев объявил о выдвижении кандидатуры В. Путина на пост Президента РФ) под конец декабря 2011 г. Именно так можно было избежать излишней предвзятости в преддверии выборов, при этом показав сложность и неоднозначность фигуры В. Путина в освещении СМИ США и Англии. Этот небольшой отрезок времени может быть разбит как минимум на три этапа: первый начинается с 24 сентября, с момента объявления кандидатуры, второй — с 3 октября, когда в «Известиях» была опубликована статья В. Путина о проекте Евразийского союза, третий — с 4 декабря, когда состоялись выборы в Госдуму РФ, вызвавшие обвинения по поводу их проведения и заставившие В. Путина отвечать на них . Каждый из этапов имеет свою окраску, свои порожденные СМИ оценки ситуации и ярлыки.

Первый этап: «Возвращение короля». Сделанное на съезде «Единой России» заявление Д. Медведева об очередном выдвижении В. Путина на президентский пост породило целый шквал разноречивых комментариев в зарубежных СМИ.

Запад был изрядно напуган этим событием: в нем видели отказ от прежних демократических завоеваний, возвращение к советскому вождизму и тоталитаризму. Одновременно приводились и успокаивающие аргументы: российская (и как следствие мировая) экономика станет несколько более стабильной, Россию возглавит не темная лошадка, а уже знакомая фигура. Кроме того, подчеркивалось, что с диктаторами и диктатурами западные державы имеют большой опыт работы; иные проницательные аналитики даже разъясняли, что то, что в России — не диктатура как таковая, а особая форма демократии, просто не особо привычная Западу.

Самые первые оценки прессой повторного выдвижения полны опасений возрождения тоталитаризма в России: «Возвращение короля» (Джулия Йоффе, Foreign Policy), «Русский султан Путин» (Кристия Фриланд, Рейтер), «Урок разнузданного цинизма» (Чарльз Гловер, The Financial Times). Критики предсказывали наступление в России эры стагнации (Гай Фолкомбридж, Reuters) и новой, шестой волны эмиграции (Сет Миданс, The New York Times).

Однако, признавая Путина как некую неизбежную фигуру (Эллен Барри, The New York Times), комментаторы отмечают, что возвращение Путина положительно скажется на иностранных инвесторах, отчасти стабилизирует мировую экономику, на которой сказывается политическая неясность в России. «Западный бизнес прекрасно работает с диктатурами», — так успокаивают читателя последние слова в статье Эндрю Крамера (The New York Times). Проанализировав мнения политиков и журналистов, Катрина ванден Хеувел, один из ведущих редакторов The Washington Post, уверяет, что пессимизм по поводу возвращения Путина неуместен: она вспоминает, сколько хорошего сделал Путин для стабилизации российской экономики и улучшения отношений России с США и с другими странами. Сходных мнений придерживается и Кристофер Колдуэлл (The Financial Times), полагая, что Путин вовремя преподнес урок западным демократиям: нарушая их нормы, он сделался популярнейшим политиком, и благодаря ему страна подвергалась меньшим расходам, опасностям и трудностям, чем полагают его критики.

Второй этап: «Назад в СССР». Не успела еще западная пресса отойти от предыдущей шокирующей новости, как Путин создает еще одну, опубликовав 3 октября в «Известиях» статью о проекте Евразийского союза. Путина еще настойчивее стали сравнивать со старыми советскими лидерами, а потенциальный Евразийский союз — с СССР, поверженной сверхдержавой, страх перед которой все еще не утих и может быстро возвращаться. Об этом свидетельствуют заголовки в ведущих западных изданиях: «Новый евразийский блок со старыми советскими соседями» (Мириам Элдер, The Guardian), «Грандиозная концепция Путина и эхо романа «1984» (Чарльз Гловер, The Financial Times), «Император возвращается» (Джордж Уиттмэн, The American Spectator), «Назад в СССР? Путин возрождает страхи о возвращении времен холодной войны» (The Daily Mail).

При всем этом все же стоит добавить, что неудовольствие западной прессы вызывает также перспектива усиления восточного соседа, тогда как некоторое время уже привычно стало жить при наличии в мире сегодня лишь одной сверхдержавы — США. Не секрет, что Запад всегда недолюбливал самостоятельные и не подконтрольные ему государства.

Третий этап: «Белая революция» и «кондомизация» «декабристов». Сомнения в легальности победы «Единой России» на выборах в Госдуму 4 декабря задали новый виток событиям в стране и медиа — отечественные и зарубежные — выступили как их катализатор. Созданная в Facebook группа неожиданно собрала в Москве многотысячный митинг протестующих; подобные же мероприятия волной прокатились по стране. Путин обвинил Запад в их стимулировании, сославшись на сделанное Хилари Клинтон заявление о нечестности выборов (Reuters): оно, по его мнению, и стало сигналом к началу волнений.

Западная пресса, воспользовавшаяся новым поводом для резкой критики Путина, придумывала имя новому явлению: «Оккупируй Кремль», «Славянская весна», «Белая революция», «Норковая революция», «Декабристы». Однако наиболее громкий резонанс вызвала в западной прессе мимолетно брошенная Путиным фраза, уподобившая белые повязки, отличительный знак митингующих, известному противозачаточному средству: «Путин принимает меры профилактики против протестующих» (Саймон Шастер, Time), «Кондомизация Путина» (Джулия Йоффе, Foreign Policy), «Разговоры Путина о кондомах и пиве не могут привлечь протестующих» (Надя Попова, The Wall Street Journal).

Однако немного погодя стали раздаваться и урезонивающие голоса: «Еще одна русская революция? Не так быстро» — Наталья Антонова (The Guardian) настаивала, что простые люди в России настроены скорее на эволюцию. «Путин планирует выпустить в свет лучшую версию себя» — в статье Скотта Роуза (Businessweek) под таким заголовком говорилось, что Путин намерен скорректировать свой политический курс. Билл Келлер (The New York Times) в статье «Дети Путина« констатировал, что сейчас России трудно найти иную альтернативу. Происходящее в России он назвал «уроком другим новым демократиям», полагая, что «перемены требуют времени: можно вынуть людей из системы, но намного сложнее вынуть систему из людей».