Кино на выходные: «Реинкарнация» и «Фокстрот»

Business Class рассказывает о двух актуальных фильмах, которые заслуживают внимания. Сегодня в поле зрения – устрашающий фильм ужасов о проклятой семье и антивоенная трагедия из Израиля.

Художница Энни Грэм живет в большом доме на отшибе вместе с мужем, 13-летней дочерью и старшим сыном. Она создает миниатюрные диорамы, повторяющие сценки из собственной жизни, – кажется, не столько в коммерческих, сколько в терапевтических целях. Семья Грэм не отличалась психическим здоровьем: отец и брат покончили с собой, а деспотичная и нелюдимая мать сошла с ума.

Поэтому когда старушка умирает, расстраиваются только Энни и ее дочь, которая была бабушкиной любимицей. Пытаясь пережить потерю близкого человека, Энни видит, как жизнь семьи погружается в кошмар, и дело не только в душевных муках – оказывается, увлекающаяся оккультизмом бабуля оставила детям ужасающее наследство.

Сейчас уже никто не будет спорить, что американские хорроры последних лет переживают новый расцвет – невесть откуда появившиеся молодые таланты вместо того, чтобы клепать копии «Астрала», принялись за ревизию мировой классики: «Ребенок Розмари», «Экзорцист», «Сияние», «Хэллоуин». Мотивы и визуальные приемы этих фильмов используются для создания действительного талантливого и свежего кино XXI века.

«Реинкарнация» идеально вписывается в новое течение – это искусный сплав семейной драмы, мистического фильма ужасов и экзистенциального триллера о переживании утраты. Молодой режиссер Ари Астер избегает шаблонов и проверенных решений вроде выскакивающих из угла призраков, ноющих скрипок и появляющихся из темноты чудовищ. Ужас в фильме нагнетается с помощью изящных наплывов камеры, выхватывающей тени по углам, отличной музыки и рваных диссонирующих монтажных склеек.

Приемы далеко не новаторские – привет, Стэнли Кубрик, – но в «Реинкарнации» выглядят уместно и работают в полную силу. И хотя первые полчаса действие кажется анемичным и заторможенным, это всего лишь отсчет до взрыва, трагедии, которая разнесет на куски когда-то дружную семью, а зрителя заставит вцепиться в кресло.

Единственное, что можно предъявить такой эклектике, – это торчащие белые нитки, которыми сшиты куски разных жанров, отсутствие плавных переходов между частями, снятыми в разных жанрах. Из-за этого фильм оставляет ощущение разорванности, отсутствия целостного полотна.

Если отбросить мистическую составляющую, «Реинкарнация» – это типичный триллер об отчуждении. Груз наследственности и две трагедии подряд разрубают связи между родными людьми, каждый из которых испытывает боль вместе с виной или ненавистью. Подавляемые негативные чувства в конечном итоге вырываются в форме потусторонних сил: в этом смысле «Реинкарнация» – одно из самых последовательных подражаний классическим хоррорам.

Репутация Самуэля Маоза в родном Израиле примерно такая же, как у Андрея Звягинцева в России – из-за идеологических противоречий власть родной страны ценит режиссера гораздо меньше, чем мировое киносообщество. Будучи ветераном войны, Маоз в 2009 году воплощает пережитые воспоминания и травмы в дебютном фильме «Ливан». Картина, почти все действие которой происходит в замкнутом пространстве танка, получила главный приз Венецианского фестиваля и вызвала гнев провоенных организаций Израиля.

Вторая картина Самуэля Маоза менее радикальна по форме, но все так же провокационна. «Фокстрот» состоит из трех связанных сюжетом историй, снятых в разной манере. В первой части супруги Михаэль и Дафна сталкиваются с трагедией – их сын погиб на войне. Пока жена находится в коматозном состоянии, Михаэль проходит все этапы принятия новости – выслушивает соболезнования друзей, срывает злость на собаке, пытается унять боль, обжигая себе руку. Раздавленный горем, он пытается сохранить равновесие во внезапно покачнувшемся мире, пока вернувшиеся солдаты не приносят ему вторую весть.

Вторая часть переносит зрителя на приграничную территорию Израиля, где молодые солдаты, среди которых сын Михаэля и Дафны, изнывают от скуки и переизбытка тестостерона. Они рассказывают друг другу истории и развлекаются обыском автомобилей с мирными палестинцами. Абсурдный, однообразный быт солдат, которые живут в постоянном ожидании нападения и в то же время умирают от бездействия, иллюстрирует нездоровую атмосферу всего израильского общества, находящегося в состоянии перманентной войны. Копившееся напряжение в конце концов вырывается, приводя к крови и жертвам – и палестинцы здесь ни при чем.

Третья часть подводит итог всей картине – это семейная драма, разворачивающая между Михаэлем и Дафной спустя полгода после основных событий фильма. Сложные диалоги и взаимные обвинения уже разошедшихся супругов заканчиваются неожиданным примирением.

При всей этой жанровой полифонии «Фокстрот» – это простой фильм, снятый не для фестивальной критики, а для зрителей. Маоз вскрывает нечеловеческую сущность войны без деланного пафоса и масштабных сцен – войны как таковой в картине нет, мы видим только ее последствия, которые, как расходящиеся по воде круги, задевают все больше людей.

Что важно, Маозу чужд национализм – палестинцы в «Фокстроте» представлены либо несчастными и запуганными супружескими парами, которые вынуждены пересечь границу с Израилем по своим делам, либо жертвами – из-за этого, к слову, на режиссера ополчился израильский минкульт.