Автор: Даниил Сенин
В этом году электоральный цикл в Прикамье сосредоточен в муниципалитетах – жители региона выбирают своих представителей в местные легислатуры. Единственный процесс, связанный с региональным уровнем, – довыборы по округу №17. Но даже не самыми масштабными событиями в избирательной жизни края займутся профи – политтехнологи, политконсультанты и электоральные технологи. Business Class выяснил, что сегодня происходит со специалистами на рынке политических технологий Пермского края и в каком состоянии этот самый рынок находится в преддверии крупномасштабных избирательных процессов следующего года.
Вопреки предположениям о разительных изменениях в структуре рынка, некоторые причастные к нему считают, что такой сущности, как «рынок политтехнологий Пермского края» и вовсе не существует. Как отмечает политконсультант Людмила Ознобишина, рынок предполагает наличие спроса и предложения, а также упомянутой ранее политической конкуренции.
«В сравнении с той же Свердловской областью у нас все складывалось иначе. Базовые условия не подразумевали развития политической конкуренции, поэтому застопорилось и развитие рынка. Среди его участников на сегодняшний день остались единицы специалистов. Кто-то начал ездить по стране, иные ушли в смежные сферы – в партийные структуры штатными специалистами, в советники, на госслужбу или в медиаструктуры. Поэтому нет сегодня конкурентного рынка политтехнологий», – считает г-жа Ознобишина.
Аналогичную точку зрения высказывает один из политтехнологов, стоявший у истоков профессии в Прикамье, – Юрий Исаев. По его мнению, сегодняшний пул экспертов такого рода в регионе – это единицы. Потому что рынок не растет годами после всплеска в 90-е годы.
«Притока свежей крови в наших рядах почти нет – максимум один-два человека в год. Рынок избирательных технологий, так будет правильней его называть, чрезвычайно тяжел. Как правило, работа в его границах подразумевает ненормированный график, непостоянность и прерывистость. Здесь каждый специалист сам за себя – обеспечивать себя всем приходится самостоятельно. Это личный выбор и риски, к которым подавляющее число людей не готовы», – рассказал эксперт.
Г-н Исаев отметил, что именно из-за прореженности рядов региональных специалистов в краевой рынок нередко «вторгаются» политтехнологи-варяги – поодиночке и целыми командами. И в этом, подчеркивает он, слабость внутреннего рынка электоральных технологий в Пермском крае.
«Большая часть политтехнологов без административного ресурса работать не может – это тоже важный фактор. Более того, политические партии, как правило, не обладают потенциалом для работы с профи. В регионе не существует аналитической традиции, производственной культуры в сфере избирательных технологий. Оттого наш рынок скуден. Мы, скорее, являемся недоразвитой частью рынка политтехнологий Приволжского Федерального округа. Мы не звездная школа, которая способна вести за собой», – сетует Юрий Исаев.
Он вспомнил о том, что на заре становления пермских политтехнологов все было иначе. Тогда инновационные политические технологии рождались в регионе, а начинающие игроки рынка были конкурентоспособны как с точки зрения качественной оценки, так и количественной, и могли на равных тягаться со специалистами из Екатеринбурга. Кроме того, напоминает г-н Исаев, в те времена существовала Ассоциация политических экспертов и менеджеров, под эгидой которой работали порядка 40 экспертов. Но политические реалии быстро менялись, и не с меньшей скоростью стан пермских политтехнологов покидали люди.
Разделяет мнение коллег и Алена Садилова, кандидат политических наук, доцент кафедры политических наук ПГНИУ. Но обращает внимание на то, что краевой рынок скорее наследует общегосударственные веяния в отрасли.
«Давайте честно: настоящих профессионалов, которые активны, обладают достаточным социальным капиталом и востребованы, – мало. Не больше дюжины на весь край. Есть «растущие» политтехнологи. Например, при политических партиях. Сам рынок повторяет федеральные тенденции – сужается в электоральной составляющей, но растет в проектной работе, в поддерживающей деятельность органов власти функции», – заявила она.Экс-мэр Перми будет курировать два министерства в краевом правительстве
Со временем многие профессии истираются из человеческой памяти. Ждет ли политтехнологов эта участь в ближайшем будущем? Ведь, кажется, что прирастающий креативный класс, стремительно увеличивающееся количество PR- и GR-специалистов вытесняют ветеранов рынка с пусть и прочно занятых, но все же не непоколебимых позиций. Способствует этому и набирающая обороты цифровизация – как общества в целом, так и методов, которыми пользуются современные пиарщики. Здесь мнения экспертов разделились. Людмила Ознобишина склоняется к тому, что политтехнолог действительно умирающая профессия. Безусловно, товар, который выходит из-под их пера, – штучный и уникальный.
«На сегодняшний день 80% людей, которые называют себя политтехнологами – это электоральные технологи. Их основная функция не комплексное сопровождение кампании, а мобилизация избирателей – особенно бюджетных групп. Они дублируют функции органов власти в этом процессе. Те, кто классом повыше, конечно, стараются под историю мобилизации писать какой-то сценарий, легенду, чтобы выглядело происходящее не как отчетность. Политтехнологи – это больше про смыслы», – объяснила политконсультант.
Тем не менее, г-жа Ознобишина не согласна с утверждением о способности рядовых пиарщиков справиться с работой политтехнолога. «Можно придумать самый оригинальный дизайн, сделать суперлистовку с мегатекстом, но если все это не дойдет до людей, если в последние дни выборов не обеспечить привод граждан на избирательный участок, то какой в этом смысл? Даже простая «механическая» коммуникация должна сопровождаться ростом и удержанием доверия кандидату, партии. Все держится на общественном договоре, на прямой работе с людьми, и это самая сложная, самая тяжелая часть работы политтехнолога, который должен учитывать при подготовке избирательной кампании кандидата огромное количество социальных, политических, территориальных переменных», – добавила она.
Подобной точки зрения придерживается и г-н Исаев, но считает, что политтехнологов рано списывать со счетов. Пусть в количественном смысле ничего не меняется, зато происходит развитие качественное.
«Профессионалы, которые занимаются политическими и избирательными технологиями, в то же время занимаются и политическим пиаром. Они разрабатывают стратегию и тактику избирательной кампании, а это само по себе включает в себя вопросы, связанные с public relations. Пиарщик же по сути своей не является специалистом, который понимает что-либо в избирательном процессе. Это совершенно иной вид деятельности, который попросту является одним из направлений работы внутри электорального процесса со сторон штабов кандидатов», – считает политтехнолог.
Алена Садилова подчеркивает, что замечание об активном процессе диджитализаци профессий уместно, но о вымирании политтехнологов здесь речи не идет. Точнее, в силу вступает своеобразный социальный дарвинизм.
«Если еще 5-6 лет назад, на крупных выборах (федеральных кампаниях) делались только попытки внедрения новых информационных технологий, то сейчас это вошло в перечень «джентельменского набора». Это общий тренд современности, нет ничего сверхъестественного. Профессия трансформируется с учетом социально-технологического контекста. Политтехнологи, имеющие цифровые компетенции или готовые к развитию и использованию новых инструментов, повышают свой рейтинг. Тех, кто остался в области иллюзий о возможности выстраивания только идеологии и традиционной работы «в полях», безусловно, будут ждать профессиональная обочина и уход с рынка», – подчеркивает г-жа Садилова.
К слову, здесь эксперт видит возможную точку роста для «молодых специалистов». Ведь сейчас в отрасли вводятся награды и премии за успешные кампании с применением инструментов работы в социальных медиа, а значит у молодежи, что на короткой ноге с «цифрой», есть все шансы закрепиться на рынке, обновить пул региональных политтехнологов. Роль PR-служб Алена Садилова видит скорее в сопровождении политика уже после получения мандата, так как без специфических знаний и компетенций, которыми обладают политтехнологи, пиарщик, взявшийся за избирательную кампанию, имеет все шансы потерпеть фиаско. Но существуют исключения. Например, рассказала эксперт, некоторые агентства в Перми начинали с вполне обыденных PR-задач, но в процессе своей деятельности спонтанно получали опыт в политических интеракциях, выстраивали связи с лицами, принимающими решения в городе и крае, после чего становились вполне себе активными игроками политтехнологического рынка. Поэтому целиком исключать вероятность вторжения PR-специалистов в вотчину старожилов политической плоскости нельзя. «Конкурентная история», – подытоживает г-жа Садилова.
Исполняющим обязанности главы Перми назначена Ольга АндриановаСовременные политики уже не те, что раньше, – и это не измышление из разряда «раньше было лучше». Это факт, с которым приходится работать. В последнее время в публичном пространстве политики все меньше ведут себя как «важные персоны» и стараются ходить по одной земле с избирателями, продвигать себя как «очень интересных личностей».
«Политика утратила свою лоббистскую роль. Раньше директорский корпус крупных предприятий баллотировался в Законодательное Собрание с целью продвижения интересов своего бизнеса, отрасли, предприятия. В настоящее время легислатура уже не обладает былой мощью, поэтому выстраивание личного бренда стало альтернативным путем наращивания собственных позиций. Но не от хорошей жизни», – считает Людмила Ознобишина.
По ее мнению, у людей во власти попросту сузилось поле для политической деятельности. Сейчас «на 90% субъект законодательной инициативы – исполнительная власть». Кроме того, не всем под силу на профессиональном уровне принимать участие в политике. «Депутаты у нас избираются, обещают электорату определенный «пакет обещаний», но конвертировать все в поправки и управленческие решения не получается. Поэтому вместо освещения продуктивной деятельности в Заксобрании, приходится подменять повестку. – добавила политконсультант. – Это вопрос компетенций и профессионализма. Ты либо политик, принимающий решения, либо «хороший человек, занимающийся «парламентским туризмом» по региону».
С другой стороны, причина здесь может заключаться и в запросе со стороны социума, предполагает Алена Садилова. Политики при этом лишь дают соответствующую ответную реакцию.
«Многие эксперты отмечают, что у населения сформировалась усталость от бурной политики, отторжение образа «классического политика» с серьезным лицом. К этому добавим избыток потрясений и турбулентности нашей действительности, изменение портрета среднестатистического избирателя (включение в политический процесс миллениалов без яркого советского прошлого и зумеров). В итоге избирателям не нужны лощеные кандидаты в костюме и галстуке, которые говорят о сложных вещах. Им хочется увидеть человека настоящего, вызывающего эмпатию. У которого есть увлечения, страсти и даже проблемы. Поэтому при формировании личного бренда сейчас делается ставка на человека, а не на его политическую оболочку. Политика или бизнес – как устойчивый фон, фигура – сама личность политика/бизнесмена», – пояснила эксперт.
Бытует мнение, что политтехнологи живут от выборов до выборов, но чем занимаются специалисты отрасли вне электорального цикла? Эксперты пояснили, что представителей профессии можно обнаружить в процессах по реализации множества политических и управленческих инициатив. В роли консультантов госструктур, советников отдельных ЛПР, координаторов проектов. И это не только связано с обеспечением себе занятости на период межвыборного хиатуса, но и с возможностями изучить будущий фронт работ. К примеру, рассказал Юрий Исаев, для него таковым был опыт участия в процессах укрупнения муниципалитетов в Пермском крае.
«Если в таком процессе участвовать в какой-либо роли, то полезно это потому, что позже на таких территориях возникнет электоральный процесс. Иными словами, через причастность к реализации создается возможность заранее получить сведения, которые можно использовать в будущей избирательной повестке. Одно дело – прочитать об этом в газете, и совсем другое – познать изнутри», – считает г-н Исаев.
Подтверждает тезис о наличии жизни вне выборов и Алена Садилова. Ведь «запасной аэродром», насколько успешными бы ни были результаты избирательной кампании, все равно необходим.
«Это часто номинальное трудоустройство в крупных компаниях или, что еще лучше – статус советника при политическом институте. В таком случае им поручается проработка концепции важных проектов, имеющих значительный социальный или имиджевый эффект; задачи по привлечению инвестиций, вопросы, касающиеся взаимодействия с другими элементами политической системы. Это позволяет не терять профессиональных качеств, быть всегда в актуальной повестке. Но таких не очень много», – поведала эксперт.
Business Class спросил у экспертов – так кто же все-таки такой современный политтехнолог?
«Это универсальный человек. Он должен быть им. Универсальный солдат, который может делать все. Если он видит, что где-то у него сбой, просадка в плане, – он обязан сам встать на передовую или оперативно найти подходящего специалиста для устранения проволочки. Он должен владеть всеми навыками без исключения, ставить ТЗ, грамотно производить ротацию сотрудников штаба. Хотите – назовите такого солдата «Джейн» или «Иван», как угодно, – но это универсальный солдат. Тот, кто является профессионалом высшего класса в избирательных и политических технологиях, – он как десантник, как диверсант. Его можно выкинуть в степи, в горах, на острове, и даже в таких условиях он должен выкрутится и провести любую избирательную кампанию или реализовать задачу в рамках политтехнологии. Любого толка, не только избирательного. Такие люди нам нужны, но их мало», – высказался Юрий Исаев.
Людмила Ознобишина считает, что политтехнолог, это в первую очередь человек, обладающий опытом конкурентной выборной работы. В то же время, в наши дни сложно назвать кого-то действительно политическим технологом, потому что технологии остались где-то там, в 90-х и начале 2000-х. «Тогда выборы были соревнованием идей, команд, кандидатов – сейчас ситуация несколько другая. Современный политтехнолог это антикризисный менеджер, который может помочь органам власти или отдельным персонам, политикам в решении определенных электоральных проблем. Лично для меня очень важно, чтобы выборы не заканчивались собственно днем выборов. Деятельность должна продолжаться в течение всего периода избрания депутата», – подытожила г-жа Ознобишина.
«Заметила тенденцию, что даже обеспеченные кандидаты стремятся к сокращению затрат на кампанию, на организацию работы штаба. Произошла «девальвация мандата». Например, в Пермскую Думу адекватных кандидатов с ресурсом найти крайне сложно, а «городским сумасшедшим» не нужны технологи. К чему это приводит? К тому, что политтехнолог становится универсалом. И ценится за широкий спектр компетенций и возможностей. Увы, просто платить за гениальные идеи политтехнолога желающих практически нет», – подвела итог Алена Садилова.
Клуб бывших мэров. Как и куда уходили руководители Перми