Вот, например, проблема сельского хозяйства. Допустим, можно взять и отменить колхозы. Раздать крестьянам землю и тому подобное. Но ты сперва узнай, что думают крестьяне? Хотят ли эту землю получить?..
С. Довлатов. «Заповедник»
Елена Ефимовна, на прошлой неделе в блоге Олега Чиркунова активно обсуждался вопрос о том, какие сельхозпредприятия более эффективны: государственные или частные. Сегодня власти Пермского края делают ставку на развитие бизнеса в сельском хозяйстве, но насколько сами сельхозпроизводители, на Ваш взгляд, готовы стать бизнесменами? Изменился ли их взгляд за те два года, что Вы руководите министерством?
– Положа руку на сердце, можно честно сказать, очень своевременно задавать такой вопрос после того, как мы 70 лет истребляли всех тех, кто хотел иметь собственность и развивать производство. Мы же с вами прекрасно понимаем, что для успешной деятельности человеку необходимо иметь природные способности, которые должны развиваться его непосредственным окружением, прежде всего семьей. Мы же сначала вырезали всех по признаку «предприимчивость». Для тех, кого недорезали, изо всех сил создавали идеологию, которая не поощряла предпринимательскую жилку. По большому счету сегодня люди помнят о том, как опасно иметь собственный бизнес в селе, на генном уровне. Но у нас нет другого выхода. Сегодня мы должны пройти обратный путь. Мы никогда не получим хороших результатов в сельском хозяйстве, если не возродим там агробизнес. Поэтому мы должны холить и лелеять тех людей, в ком есть зародыш предпринимательства, желание производить, строить бизнес и получать прибыль. Очень большой срез людей, живущих в селе и пашущих землю, не готовы к тому, чтобы стать бизнесменами. Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда руководитель сельхозпредприятия на вопрос, для чего он этим занимается, отвечает: «Для того чтобы народ кормить». Это не может быть целью бизнеса. Целью бизнеса является извлечение прибыли. Производство продуктов питания – это рынок, который никогда не схлопнется. Еда – это последняя потребность, от удовлетворения которой может отказаться человек. С этой точки зрения у агробизнеса всегда есть своя ниша. Огромное количество людей на планете голодает, значительные сельскохозяйственные ресурсы отвлекаются на непродовльственные цели, и мы можем говорить о том, что у агробизнеса есть реальные перспективы. На сегодняшний день в ряде случаев успехов в аграрном бизнесе достигают предприниматели, пришедшие в село из других отраслей. Для них приход в АПК – это выход на новые рынки. При этом они понимают, что мы здесь во многом находимся на старте.
Повлиял ли кризис на объем инвестиций в сельское хозяйство? Кто сегодня инвестирует в эту сферу экономики?
– На федеральном уровне было отмечено, что в период кризиса сельское хозяйство оказалось практически единственной отраслью, которая дала рост. На самом деле приток инвестиций здесь чуть сократился, но не скукожился. Несколько затруднительно для сельхозпроизводителей было взять кредит. Вы помните о проблемах с банковской ликвидностью. Тем не менее деньги в эту отрасль шли. При этом были реинвестированы средства, которые заработал сам АПК, в Пермском крае это сделали практически все предприятия, которые мы относим к категории «бизнес» (предприятия с рентабельностью выше 4 %. – Прим. авт.). Плюсом мы можем говорить о 15 инвесторах, которые пришли в АПК края с серьезными намерениями из других отраслей.
С этой точки зрения мне очень нравится следующий пример. Этим летом практически во всех пермских магазинах были очень дешевые короткоплодные огурцы. Никогда в нашей пермской торговле такого не было. Предприниматель купил в Большесосновском районе 16 гектаров земли, накрыл пленочными теплицами и в первый же сезон собрал 1,5 тысячи тонн огурцов. Можете для интереса посчитать, сколько килограммов огурцов он произвел на каждого человека в крае. По сути дела, он взял рынок. При этом он не жаловался, как наши тепличники, на зарубежных конкурентов, рост стоимости электроэнергии. Он вышел с такой себестоимостью продукта, которая позволила торговать огурцами по привлекательным для покупателя ценам. Мало того, выдал качественный товар. Если он будет нормально развиваться и реализует свои планы, чтобы на пике падения цены часть урожая снимать на консервацию, то мы получим достаточно серьезное производство на территории края по овощной продукции.
Ни один из 15 начатых в 2009 году проектов я не могу списать в брак. Хотя бизнес есть бизнес, и мы должны быть готовы к тому, что не все люди, которые приходят в новую отрасль, окажутся успешными. И дальше по модели «гвоздь у меня в сапоге кошмарнее, чем фантазия у Гете» сразу сделают вывод, что проблема не в нем, не в том, как он выстроил бизнес, а в отрасли.
В августе прошла информация о том, что Россельхозбанк обещал решить вопрос о снижении ставок по кредитам для сельхозпроизводителей (в августе ставки для сельхозпроизводителей были выше ставки рефинансирования), изменилась ли ситуация?
– Да, тогда этот вопрос решили. Но это «ползучая» проблема, она периодически возникает снова. Все, что касается кредитования, ставок по кредитам, постоянно находится в поле зрения министерства. Меняется ставка рефинансирования – мы выходим на новый виток разговоров с банками. Считаю, что у нас сложился неплохой диалог с двумя основными банками, которые кредитуют сельское хозяйство, – это Сбербанк и Россельхозбанк. Могу сказать, что другие кредитные организации зря теряют такой рынок. Тот же председатель правления Западно-Уральского банка Сбербанка России Владимир Верхоланцев отмечает, что сельхозпроизводители относятся к тем заемщикам, у которых практически нет просрочки по кредитам. А знаете, почему? Мы же субсидируем процентную ставку по кредитам. И если предприниматель допускает просрочку, то она не субсидируется, а это серьезная потеря средств.
Помимо взращивания предпринимателей, которые приходят в эту отрасль со своими идеями, Минсельхоз занимался развитием франчайзинга. Какие франшизы сегодня предлагаются, есть ли спрос и кем в первую очередь они востребованы?
– Востребованы все, которые готовы. В том году их было 6, в планах на 2010 год увеличить их до 15. Но и это не предел. Система там очень простая. Расскажу на примере, который меня впечатляет до сих пор. Первая франшиза, с которой мы стартовали, – технология разведения кроликов. Мы нашли базовое предприятие (ИП Мочаловы) – то, которое достигло успеха в разведении кроликов. Предложили им прописать свою технологию (инструкцию), бизнес-план, стать поставщиком маточного поголовья, оборудования для покупателей франшизы и закольцевать на себе сбыт. Те предприниматели, у кого уже налажен спрос, заинтересованы в дальнейшем развитии производства, для них это возможно за счет создания «дочек». В случае выхода «дочек» на заданные параметры мы им помогаем взять кредиты, субсидируем от 20 до 40 % от стоимости франшизы. «Детки», реализовав у себя данную технологию, могут готовый продукт возвращать базовому хозяйству или самостоятельно организовывать сбыт. Первый предприниматель, купивший франшизу по кроликам, за полгода вышел на ежемесячный доход 20 тыс. рублей при двухчасовой ежедневной занятости, доход остальных пока колеблется в пределах 15–17 тыс. рублей. Понятно, что первое время они отдают кредит. Но этот бизнес не требует больших финансовых вложений и окупается в обозримые сроки. При этом предпринимателям ничто не мешает увеличивать производство. Кроме кроликов сегодня есть франшизы по производству меда, перепеловодству, откорму индейки. Тем, кто решится разводить уральских страусов, можно приобрести поголовье, технологию и оборудование по договору давальческого откорма, поскольку франшизы по страусоводству нет.
Во всем этом для меня принципиальным моментом является изменение подхода к сельскому хозяйству. Производи что хочешь, если на это есть спрос и ты можешь это реализовать. На сегодняшний день страусоводы, например, не имеют проблем со сбытом. Абсолютно понятно, что у такого рода предпринимателей есть своя небольшая ниша и поголовье страусов никогда не сравняется с поголовьем коров. Но если мы будем иметь 2 десятка или 2 сотни рабочих мест, занятых в этом бизнесе, то очень хорошо.
В наступившем году мы планируем выходить и на растениеводческие франшизы. Например, готовится франшиза, связанная с выгонкой тюльпанов. Это короткий бизнес, вряд ли он станет единственной формой занятости – но может принести хороший дополнительный заработок. В разработке или стадии внедрения также находятся франшизы по выращиванию томатов, овцеводству, рыбоводству, технологии доращивания многолетних декоративных кустарников, элитному картофелю, кролиководству.
Наша задача – подключить к развитию франчайзинга районные управления сельского хозяйства. Минсельхоз готов софинансировать программы муниципальных районов, которые будут тиражировать эти технологии на своем уровне. То есть в каждом районе должны появиться базовые хозяйства и соответственно их «дочки».
Под агрофраншизу мы подводим дефицитные продукты, поскольку это открытые ниши.
Подчеркну, что франчайзинг – это проекты в сфере развития малого бизнеса. Если в крае появится крупная фабрика, например по производству мяса кролика, «малышам» будет трудно. Но сегодня это возможно только в том случае, если до такой степени разовьет свой бизнес какой-то из уже работающих предпринимателей.
Какой объем средств требуется предпринимателю, чтобы купить франшизу?
– Цена разная, она варьируется от 100 до 450 тыс. рублей и зависит от стоимости технологии и оборудования.
Статистика по себестоимости и рентабельности сельхозпродукции, представленная на сайте Минсельхоза, демонстрирует, что по итогам 9 месяцев рентабельность производства картофеля в Пермском крае по сравнению с прошлым годом выросла в 1,6 раза. В чем причина? В успешной реализации проекта «Пермская картошка»?
– Задача бренда «Пермская картошка» – стимулировать сельхозпроизводителей на продвижение своей продукции по современным маркетинговым технологиям. Когда мы начали этот проект, в крае было 3 предприятия, серьезно занимавшихся производством картофеля, сейчас их 6. При этом, я понимаю, если часть игроков работала на этом рынке первый год, то в следующем году они будут увеличивать свое присутствие на нем, так же как и старые игроки. Это первый результат проекта «Пермская картошка». Второе его достижение заключается в том, что на сегодняшний день целый ряд сельхозпроизводителей вышел на брендирование собственной продукции. На самом деле по этому поводу в министерстве идут дискуссии: должны ли мы сохранять бренд «Пермская картошка» как зонтичный? Первоначально мы на это рассчитывали. Но есть сложность, связанная с самоорганизацией производителей. Должны быть единые правила по контролю качества, а к такому шагу производители не готовы. Но зато они оказались готовы к тому, чтобы продвигать собственный бренд и тем самым дать возможность покупателю его идентифицировать. В 2010 году к брендам «Пермские овощи», «Антошкино» у нас, вероятно, добавится еще один – «Огородников».
Хочу еще отметить, что проект «Пермская картошка» имел несколько задач – обратить внимание сельхозсообщества, что кроме молока есть и другие продукты. Считаю, что результаты есть. На рынок желательно предлагать продукт, готовый к реализации, с добавленной стоимостью. Мы исполнили ту задачу, которую ставили на старте. Если вы помните, то в 2008 году мытый картофель на прилавках был только импортный. Сейчас этот товар представлен двумя нашими производителями («Овен» и «Беляевка»), к концу года – их будет трое или четверо.
Если честно, у меня душа поет, когда я понимаю, что наше сельское хозяйство начало выпускать новый продукт принципиально другого качества, который настолько пользуется спросом, что мы не в состоянии его удовлетворить. Понятно, что есть следующий шаг, при котором предприятия должны нарастить объемы производства. Но, значит, мы попали, нашли тот продукт, который пользуется спросом. В прошлом году только ленивый не кидал в меня камень по поводу того, что пермская картошка закончилась в марте. Ситуация получилась очень интересная. С одной стороны, все обвиняли министерство в дороговизне пермской картошки, с другой – в том, что она рано кончилась. Я понимаю, что бы ни случилось, мы всегда крайние, но, тем не менее, процесс хороший, мне он нравится. Свести бы друг с другом тех, кто кричит, что картошка дорогая, и тех, кто жалуется на нехватку этого продукта.
Сегодня прибыльные хозяйства в большинстве своем по-прежнему серьезно зависят от государства?
– Да. Большинство сельхозпредприятий из числа тех, кто показывает прибыль, являются таковыми за счет субсидий. Без учета субсидий прибыльными по итогам 2009 года оказались 49 % сельхозпроизводителей, в 2008 году их было 46 %, так что изменения к лучшему все-таки есть.
