Павел, расскажите о том, как оказались в Перми.
– Я вообще люблю приезжать в разные города России. Пермь в моих путешествиях за последние несколько лет уже 28-й город. Это очень полезно – путешествовать, потому что дает ощущение страны, где ты живешь. То есть не просто живешь в своем городе, например, в Москве и думаешь, что это и есть Россия, а ты узнаешь, какая она разная на самом деле. Приехав сюда, я даже удивился. В Перми люди живут другие. Такое ощущение, что пермяки – это такой небольшой субэтнос. Он отличается от тех людей, которые живут, скажем, в Нижнем Новгороде или в Москве, и тех, кто живет в Ростове.
А чем конкретно отличаются пермяки?
– Об этом не могу сказать точно. Сложилось такое общее впечатление.
Какого рода тексты востребованы в современной России?
– Для того чтобы книжка получилось интересной, автору самому должно быть интересно то, о чем он пишет. Его самого должна увлекать тема и процесс создания текста. Это первый момент. А второй момент в том, что существуют некие не очень сложные драматургические законы, которые применяются в киносценариях, в литературе и которые применяли с высочайшей степенью мастерства все без исключения великие писатели, начиная от Бальзака и заканчивая Достоевским. Законы эти объясняют, как строится драматургия, как развивается история. Кстати, очень многие современные писатели данными законами пренебрегают. Может быть, по незнанию, может быть, считая, что им нормы не требуются. Конечно, это сказывается и на качестве произведения и, соответственно, на его востребованности у читателя. Драматурги и писатели, которые данные законы все-таки используют, создают в итоге очень интересные вещи. На самом деле, есть еще жанровая литература: фантастическая, криминальная, детективная, юмористическая. С ней все намного яснее. У каждого жанра есть определенная группа читателей, которые постоянно обращаются к этим книгам, например, ради развлечения. С реалистической литературой дело обстоит в каком-то смысле сложнее, потому что история, которая будет о реальной жизни и при этом окажется увлекательной, – это редкость. Все-таки в нашей повседневной жизни происходит мало интересных событий.
Сейчас много говорят о том, что русская литература находится в глубоком кризисе. Вы разделяете эту точку зрения?
– У нас в кризисе находится общество в целом. Многие продолжают сравнивать нынешнее состояние с теми вершинами, которые были достигнуты СССР. Например, в науке, технологиях, технике. Эти вещи тогда действительно были очень мощными. Вспомним только, сколько в СССР регистрировалось различных изобретений. Кстати, когда говорят, что в Союзе весь доход был нефтяной – это неправда, потому что от одних только международных патентов страна получала существенную прибыль. Патентовались изобретения, которые потом использовались по всему миру. Сейчас мы превратись в страну, которая живет сиюминутным потреблением и продажей ресурсов. Возможно, это и порождает такое общее кризисное состояние. Правильнее даже сказать не «кризисное», в скорее «вялотекуще-равнодушное», прохладное состояние. Соответственно – и литература такая же. Но какие-то вещи, тем не менее, в этом теплом бульоне все равно случаются. Не бывает иначе после золотого и серебряного века.
Востребована ли российская литература на Западе?
– Нет. И во многом – по той же самой причине. Стремится ли западное общество сегодня походить на российское? А российское на западное? Здесь и кроется ответ. С литературой происходит все то же самое. У нас читают американских и европейских писателей, а на Западе российских писателей не читают. Думаю, если мы сможем что-то в себе изменить, вернее, в чем-то обогнать западное общество, предложив принципиально новый продукт, если сможем перенять западную предприимчивость, качество исполнения работы, сохранив при этом русскую тягу к справедливости, сумеем организовать на Родине не звериный капитализм, а с человеческим лицом, тогда ситуация, вероятно, изменится. При этом важно реализовывать и научно-технические проекты, в частности, пытаться создать высочайшего уровня медицину, поднимать уровень жизни населения. Уверяю вас, что когда появятся подобные прорывы, появится и литература другого уровня, и интерес к ней будет совершенно другой. Мир станет снова говорить: «Эти русские, да, наконец-то на них действительно стоит обратить внимание». Сейчас пока на нас внимания не обращают вообще.
У вас есть основная творческая цель?
– Да, она состоит в том, чтобы закончить роман под названием «Хроники раздолбая». Вышла только первая книга, а роман будет состоять из двух. Я бы хотел сделать его настолько хорошо, насколько я могу, а после полностью посвятить себя кино. Моя новая книга рассчитана на любого читателя. Из общей массы какое-то число людей поймут, о чем там, и захотят читать дальше, а какая-то часть людей, может быть, и отвергнет ее. В будущей дилогии «Хроники раздолбая» – история о формировании четырех совершенно разных личностей от подросткового возраста и до зрелых лет на фоне смены, слома эпох. Книжка очень большая: роман получился величиной около тысячи страниц, поэтому вышедшая сейчас первая часть, возможно, более подростковая. Самый активный и самый мощный перелом эпох произошел именно в то время, когда героям по 19-20 лет. Первая часть посвящена всего двум годам, а вторая охватит гораздо больший исторический промежуток. Так что неправильно считать первую книгу только лишь подростковой – дальше мы увидим героев более зрелыми.
Павел, вы писатель большой формы. А как вы относитесь к современным тенденциям по объединению различных дискурсов в литературе, экспериментам в этой области?
– Человек абсолютно свободен делать все, что ему хочется. Соединять, пробовать, конструировать. Соединять кино с театром, с литературой – по сути, можно делать все что угодно. Если это еще окажется интересно другим людям, то вдвойне замечательно. Я не думаю, что для творчества нужен регламент: важнее, что есть некие законы драматургии, которые проверены уже тысячелетней практикой, они даже в древних сказках работают. В большой форме драматургические механизмы работают даже сложнее и серьезнее. Я имею в виду, что человек волен делать все, что ему угодно и воплощать любые эксперименты, но ему имеет смысл данные механизмы изучать и понимать, как они работают. И если у творца есть цель, чтобы его продукт все-таки был востребован, законы драматургии знать и использовать придется неизбежно. Умение преподносить историю так, чтобы ее было интересно слушать, разобрано во множестве книг по косточкам. Нового тут не придумаешь – инструментами необходимо уметь пользоваться, и разные писатели делают это хуже или лучше, но их истории всегда остаются уникальными.
Как вы выбираете темы для своего творчества?
– В кино и в литературе для меня это происходит по-разному. Литературные произведения рождаются как необходимость сами, а со сценариями немножко проще, потому что там как раз больше вариантов выбора. Ты можешь выбирать жанр, который тебе интересно было бы сделать, выбирать то, что может быть востребовано зрителем. Кино – это не только творчество, это еще и серьезный бизнес. Здесь важно думать также о том, как увеличить окупаемость.
Вы следите за общественной жизнью?
– Одно время я за ней следил, а сейчас – нет. Понимаете, пока все то, что я сейчас вижу в качестве гражданской позиции, – это тупиковые лозунги. Оппозиция действительно абсолютно тупиковая. Многое, если не все, в ее понимании крутится вокруг того, что чиновники воруют. Да, это плохо, конечно. И было бы хорошо, чтобы они не воровали, но пока воровство – черта менталитета нации. Система будет постоянно обновляться. На место прежних коррупционеров придут другие. Воровать в России, так или иначе, будут всегда, если только не ввести расстрел на месте. И мне кажется, вопрос должен стоять по-другому. У нас, например, нет программы серьезного развития экономики, создания собственной финансовой системы. Эти вещи главные, а большинство активистов, за исключением очень небольшой группы, о них не говорят. На развитии тоже можно воровать. При Петре I воровали очень много, но воровали на развитии. На строительстве Петербурга, например, наворовали, но Петербург-то при этом построили. А когда воруют на продаже, то получается, что страна вообще ничего не получает. Если бы так называемая оппозиция обсуждала данные проблемы, говорила бы о развитии, о том, что необходимо менять экономическую модель, развивать страну, то можно было бы ее и послушать. Пока это какой-то смешной детский сад.
