«В последние десятилетия началась интенсивная литературная рефлексия. Причем параллельно лирической разведке Перми, шла интенсивная краеведческая, историческая и культурологическая рефлексия» - считает заведующий кафедрой журналистики и массовых коммуникаций филологического факультета ПГНИУ, профессор Владимир Абашев.
В подтверждение своих слов ученый привел примеры книг, написанных в 90-х и «нулевых» годах, где фигурирует Пермь: «Казароза», «Географ глобус пропил», «Блюз черной собаки». Отдельно профессор упомянул роман эпатажного писателя Александра Проханова «Человек звезды», повествующий о борьбе красных человечков с деревянными богами. Профессор Абашев заметил, что конспект романа, опубликованный в газете «Завтра», является «конспектом пермской идентичности». Также он отметил два романа пермских писателей: «Другая следующая жизнь» Светланы Федотовой и «Город на Стиксе» Натальи Земсковой.
Провинция и центр.
Культуролог, доцент кафедры гуманитарных дисциплин пермского филиала ВШЭ Вячеслав Раков видит одну из главных причин «олитературивания» Перми в ослаблении центральной власти в 90-е годы. «Россия – жестко централизованная цивилизация, и центр здесь играет определяющую роль в литературе. В культуре обычно выделяют две традиции: большую и малую. Большая – традиция центра, которая олицетворяет основополагающие для данной культуры архетипы и эти архетипы рассеиваются в пространстве. Малая – воспринимающая традиция, провинциальная. В нашей цивилизации различия между центром и провинцией особенно рельефны, поскольку и пространственная дистанция между ними очень большая» - рассказывает г-н Раков.
По словам ученого, существует процесс культурной колонизации провинции центром. «Центр культурно колонизирует, в первую очередь, города первого провинциального пояса, прилегающие к Москве регионы. Литературная вспашка Европейской части России, прошла ещё в XIX веке. Здесь мы видим Ясную поляну, Тарханы, Михайловское, Болдино… За пределами этого литературного пояса начинается второй, провинциальный пояс, где и находится Урал. В отличие от Европейской части России, мы достаточно отдалены от центра, у нас есть внутренняя свобода» - поясняет культуролог.
«Мы только-только, с подачи Алексея Иванова начинаем открывать для себя Горнозаводскую цивилизацию. Но есть и другой практически неосвоенный культурный субстрат – старообрядческая субцивилизация, а ведь это тоже очень интересно. В общем, у нас есть темы, для создания собственной региональной литературы» - резюмировал г-н Раков.
С ученым согласна писатель Наталья Земскова. «Нигде нет такого разделения на центр и провинцию как в России. В Италии, к примеру, есть центр - Милан, есть центр – Венеция, центр Рим, Флоренция – тоже центр. Сейчас и мы начинаем понемногу к этому подходить. Долгое время у нас были два центра – Москва и Санкт Петербург. Сейчас, так как мы находимся далеко от них, у нас есть шанс тоже стать центром» - рассуждает г-жа Земскова.
«Пермяки относятся к Москве, как к колонизатору. Из этого стереотипа и следует мистическая тематика, присущая ряду пермских произведений. Мистика – ответ на рационализм Москвы» - иронизирует доцент кафедры культурологии ПГГПУ, Олег Лысенко.
Журналистская проза.
«Свой роман я писала как упражнение. Мне было интересно, смогу ли я написать дамский роман? Писала буквально для 3-4 человек. И город тут тоже появился случайно, потому что я знаю Пермь и мне хотелось порадовать своих знакомых» - рассказывает историю написания своей книги Светлана Федотова.
Наталья Земскова писала с похожей мотивацией. «Когда я начинала писать книгу, я задумывала её как дамский роман, но потом я ушла в культурологию. В итоге я осознанно стала отпихивать женские истории, чтобы уделить больше времени символике». «У Натальи замечательно получилось сплавить «Секс в большом городе», «Сияние» Стивена Кинга и культорологический трактат» - отмечает Владимир Абашев.
«С выходом романов Натальи и Светланы происходит некое изменение в литературном статусе. Они не позиционируют себя как великие писатели, члены союзов великих писателей. Это журналисты, литераторы, которые просто пишут тексты. Так как пишут их во всём мире. Например, был журналист Дэн Браун, теперь он романист, создающий образы городов» - считает профессор.
Заведующий кафедрой культурологии ПГАИК, профессор Олег Лейбович оптимизма г-на Абашева не разделяет и считает региональную литературу вторичным явлением. «Региональная проза была и есть. Но она отличается от той прозы, которую читают, вторичностью. Вторично всё: сюжеты, художественные приемы, язык. Причем язык иногда отстает лет на 50-60» - замечает ученый.
Олег Лейбович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой культурологии Пермского государственного технического университета:
– В Перми всегда был очень тонкий слой художественной интеллигенции и, извините, чужой, импортный — Москва, Ленинград. Причем я имею в виду не только круг писателей, но и читателей. Он был тоже очень тонкий и весьма простодушный. Поэтому пермской литературы, как явления, на карте литературы, не было и нет, за исключением нескольких имен с постоянным кругом читателей. Писателей, которых читают, читают не потому, что они из Перми, а потому что они просто хорошие писатели
«Пермь как литературный топос, предпологающий свою сюжетику, свою персонологию и свои смыслы, только начинает жить. Приезжает, Проханов и снимает готовый словарь. Это значит, в культуру уже транслирована матрица этого места и Екатеринбург этой матрицей описать нельзя, потому что она другая» - парировал г-н Абашев.
Дальнейшее развитие и закрепление Перми в литературе, исследователь связывает со съемкой кинофильмов в городских декорациях. По словам профессора кафедры новейшей русской литературы ПГГПУ Марины Абашевой, писатель Леонид Юзефович уже планирует снять экранизацию одной из своих повестей в Перми.
Предварительные итоги.
Промежуточные итоги круглого стола подвел культуролог Вячеслав Раков. «До 90-х годов пермская литература, конечно же, существовала, но это была малая литература, литература малой традиции, литература в провинциальной блокаде. Она не выходила за пределы провинции и мало кому была интересна. С 90-х годов мы входим в большую литературу, постепенно интегрируемся в большое литературное пространство, причем не только российское, но и мировое. Мне бы хотелось, чтобы Пермь была открытым городом. Необходимо обрести собственный язык за счет внутреннего опыта. И, как мне представляется, Пермь это начинает делать» - рассуждает г-н Раков.
