Сергей Терешенков - петербуржец, приехавший в Пермь в период «культурной революции». Перед тем, как решиться на переезд, Сергей жил и работал в Европе, однако, когда ему предложили проект в Прикамье, почти без раздумий согласился. Очерк «Пермская обитель» посвящен трехлетнему пребыванию Сергея в Пермском крае.
Предыдущие части очерка:
Пермская обитель. История петербуржца Сергея Терешенкова, променявшего Европу на Пермь
Пермская обитель. Продолжение истории петербуржца Сергея Терешенкова, променявшего Европу на Пермь
Укол Пастернака. Пермская обитель - 4
Страсти по Курентзису. Пермская обитель - 5
Сергей Терешенков - о романтике «Пилорамы», мифотворчестве в «Перми-36» и извилистой дороге мечты
Сергей Терешенков - о Перми Великой, реке теснин, культуре и истории коми-пермяков
Сергей Терешенков – о курсах коми-пермяцкого языка, «гайдаровском следе» и связях Перми с Дуйсбургом
Терешенков - о проекте «Дедморозим», культурной революции в Пожве и наследии Субботина-Пермяка
О великолепной тройке пермских музеев – художественной галерее, краеведческом музее и PERMM – сказано и написано немало. На слуху и громкие проекты вроде Музея советского наива, который теперь проявился в новой ипостаси в Центре городской культуры, Музея пермской артиллерии на Мотовилихинских заводах, благодаря стараниям пресс-службы ставшего еще одной культурной точкой притяжения города, или Музея пермских древностей – филиала краеведческого музея, заманившего меня когда-то на интерактивную палеонтологическую экспозицию указателем «Мамонт здесь!» и поражающего огромным стволом хвоща при входе, в палеозое достигавшем в высоту - не в пример своим низкорослым потомкам, употребляемым в пищу коми-пермяками, - нескольких десятков метров.
Однако в последние годы в Пермском крае развивается хорошо забытое старое новое направление музейного дела, возвращающее нас к традициям частного коллекционирования, - мономузеи, посвященные одному предмету или тематике. Наиболее известны из них, наверное, Музей ложки в Нытве, Музей каски в Лысьве и Музей истории соли в Соликамске, но в Прикамье можно посетить и другие уникальные коллекции вроде Музея березы в Березниках или Музея угля, инициированного в 2012-м в рамках программы «Губаха. Поверь в мечту» Ольгой Сафрошенко и успешно открытом спустя два года.
Первым мономузеем, в который моя жена Аня и я пришли в Перми, была «Галерея туфельки» на улице Ленина, 72Б, куда нас пригласила Елена Синн. Основатель галереи Оксана Перевощикова, коллекционирующая на пару с мужем Игорем миниатюрные модели обуви с 1998 года и уже собравшая 2500 предметов из 150 стран мира, провела нам замечательную экскурсию, на которую, кстати, может рассчитывать каждый посетитель, и поведала о том, как пополняется экспозиция – не только через очные приобретения, но и через покупки на онлайн-аукционах, для участия в которых Игорь нередко встает ранним утром, чтобы заполучить драгоценный экземпляр.
Аня так вдохновилась увиденным, что сделала «Галерею туфельки» темой диплома. Свой рассказ она начала с того, что Оксана думала о «создании виртуального музея наподобие <...> Shoe Icons или демонстрации коллекции в формате выездных выставок городского масштаба, например, на Пермской ярмарке. Однако и тот, и другой формат оказались весьма затратными и не предполагали возможности хоть как-то компенсировать расходы». Это и побудило Оксану искать помещение под разрастающееся собрание – и в 2013 году открытие состоялось. Энтузиазм Оксаны не ограничивается показом коллекции и авторскими экскурсиями: здесь также проходят мастер-классы по рисованию пермской художницы Анастасии Столбовой и, конечно, по созданию и декорированию миниатюрных туфелек.
В феврале 2015-го, в очередной мой приезд в Пермь, мы с Аней целенаправленно прошлись по городским мономузеям, многие из которых расположились в ремесленном дворе местного Арбата – превращенного во времена губернаторства Олега Чиркунова в пешеходный участка улицы Кирова, которой в 2012 году было возвращено историческое название Пермской. Мы начали с Галереи авторской куклы, где можно и посмотреть на изготовленные мастерами работы, и самому научиться делать кукол, и продолжили в Музее кружева Татьяны Чащиной, также функционирующем как ателье традиционной народной одежды и магазин, и только что созданном другом филиале краеведческого музея – «Селенитовой комнате», полностью посвященной минералу селениту, цветная разновидность которого встречается исключительно в Пермском крае, в месторождениях к югу от Кунгура, по левому притоку Сылвы – реки Ирени.
Еще одним важным этапом подготовки к защите диплома стало для Ани кураторство выставки «Мартовские коты в марте» на основе собрания кошачьих фигурок Юлии Антоновой. Придуманный Оксаной Перевощиковой формат предоставления площадки другим частным коллекционерам прижился, и с тех пор в «Галерее туфельки» проходят различные тематические выставки, экспонатами которых становятся колокольчики, фарфоровые статуэтки с книгой как их непременным атрибутом или фигурки свиней. А с октября 2015 года краевед и экскурсовод Милана Федорова проводит заседания лекционного-дискуссионного клуба «Пермский след», рассказывающие о вкладе города в российскую историю, культуру и промышленность.
XXVII Шаламов и Берзин
На «Пилораме»-2011 я застал молодого человека – новоиспеченного сотрудника музея «Пермь-36», знакомого мне по экспедиции по следам политических заключенных в Коми-Пермяцком округе, за изучением книги в потрепанном переплете. «Колымские рассказы» Шаламова, - пояснил он. – Мне сказали, что каждый в «Перми-36» должен ее знать, чтобы понять».
После «Одного дня Ивана Денисовича», прочитанного мной в том же, что и отвергнутый «Доктор Живаго», одиннадцатом классе, я провозгласил Александра Солженицына прекрасным документалистом, но не писателем – то ли по молодости, то ли под впечатлением от блестяще созданного Владимиром Войновичем сатирическего воплощения Солженицына в образе Сима Симыча Карнавалова в «Москве-2042». Парадоксально, но мое неприятие распространилось на всю художественную литературу о политических репрессиях. «Колымские рассказы» я проглотил только в 2013 году - за одну из бесконечных поездок между Санкт-Петербургом и Пермью, когда уже не было «Пилорамы», а в стране всерьез заговорили о сталинских лагерях как неизбежности на пути к «светлому будущему».
Колыма будет лишь следствием того процесса превращения концлагерей в исправительно-трудовые учреждения и разрастания системы от нескольких отделений СЛОНа – Соловецких лагерей особого назначения - в 1925-1926 годах до всесоюзного «архипелага ГУЛАГ» в 1930-х, описанного Солженицым. Очевидцем и хроникером этих событий станет революционер Варлам Шаламов, арестованный в 1929 году за печатание и распространение так называемого «завещания Ленина» - письма вождя, оглашенного на XIII съезде РКП(б) и содержавшего критику Сталина на посту генерального секретаря партии, и направленный в четвертое отделение СЛОНа на Вишеру – ВИШЛОН, или Вишлаг, в поселке Вижаиха (ныне город Красновишерск).
Свой опыт Шаламов зафиксировал в сборнике «Вишера», получившего подзаголовок антиромана. В новом фильме пермского документалиста Павла Печенкина по сценарию Виктора Шмырова, основателя музея «Пермь-36», авторы назвали годы, проведенные Шаламовым в заключении, «опытом юноши», следуя за высказыванием писателя в автобиографии «Несколько моих жизней», что в лагере возраст человека не меняется и он «выходит из лагеря юношей, если <...> юношей арестован»: впервые Шаламов был осужден в 21 год и освобожден в 24.
В Красновишерск я приехал в 2012 году на открытие проекта «Вишера-порт» в рамках программы «Пермский край – территория культуры». Тогда мне больше всего запомнились местный ДК – шедевр сталинского ампира с актовым залом с изображениями девушек в национальных костюмах всех шестнадцати советских республик, включая Карело-Финскую ССР, и – в преддверии Шаламовских чтений – настоящий моноспектакль Константина Остальцева, заведующего архивным отделом районной администрации, по произведениям писателя, а в копчике еще долго отзывался спуск в самодельном, прикрепленном к снегоходу корыте, из которого мы чудом не вывалились по пути, с горы Полюд, откуда могучие заснеженные ели казались карликами.
В Красновишерске тесно переплетены гордость и стыд за «нашу советскую родину». Антипод Шаламова, чекист Эдуард Берзин, точнее, как в латышском оригинале звучит его имя, Эдуардс Берзиньш, коммунистами и им сочувствующими считается безусловным героем, благодаря которому в рекордные сроки – за 18 месяцев - был введен в строй Вишерский ЦБК. Однако именно с ВИШХИМЗа, как тогда назывались целлюлозно-бумажно-химические фабрики и заводы на Вишере, и Березниковского химкомбината, где начальником строительства был позднее расстрелянный Михаил Грановский и на котором Шаламов после своего досрочного освобождения в 1931-м проработал еще год, началась «перековка», завершившаяся триумфальным возведением «архипелага ГУЛАГ».
Дороги Шаламова, с революционным рвением взявшегося помогать на стройке, повторно осужденнего в 1937 году и вновь отпущеннего почти через 15 лет, и Берзина снова пересеклись на Колыме, куда тот отправился начальником после «успехов» на Вишере. По иронии судьбы 30 октября, когда был запущен Вишерский ЦБК, в России отмечается День памяти жертв политических репрессий, в который мы равно поминаем и Шаламова, и Берзина, обвиненного в шпионаже в пользу Японии и расстрелянного эффективной системой, у истоков которой стоял он сам.
Автор: Сергей Терешенков
Справка:
Сергей Терешенков, жил и работал в 2011-2014 гг. в Перми, в частности, PR-директором программы «Кудымкар. Культурная перезагрузка» www.permikomi.com. Публиковался в журналах Russia Profile, «Русский репортер», на портале Snob.ru и т.д.
фото: Сергей Терешенков, Пермская галерея туфельки
