На минувшей неделе, словно грозой среди ясного летнего дня, сотрудники Пермского государственного архива социально-политической истории объявили о научной сенсации. Она относится к периоду пребывания на Пермской земле члена семьи Романовых – князя Михаила Александровича, и судьбы его личного секретаря, который до сегодняшнего дня был известен под фамилией Джонсон.
Николай Николаевич Джонсон, как считалось ранее, был подданным английской короны, сыном русского отца и матери-англичанки. Но это, как и почти все, что еще возможно прочитать сейчас на странице в Википедии, – неправда, кроме любви к музицированию. Даже фамилия. По информации, которую получил архив от внучатого племянника самого компаньона князя, Владимира Быстрова, фамилия Николая – Жонсон. Николай Жонсон – с ударением на последний слог, по предположениям директора ПермГАСПИ Сергея Неганова, из-за возможных французских корней.
«Все началось с фотографии, которую многие видели, где Михаил Александрович стоит, предположительно, с Жонсоном. Но, как рискнули предположить еще наши коллеги из Екатеринбурга – это не он. Ведь по показаниям свидетелей фотография сделана в доме Знамеровских, и на фото сам полковник пермской жандармерии Петр Знамеровский. Анализ фотографии дает большой процент того, что это действительно так», – рассказывает г-н Неганов.
Ветви семьи Жонсона нашлись сразу в двух частях мира – в Европе и в Азии, в Чехии и Таиланде. Обнаружившиеся родственники буквально бомбардируют исследователей сохранившимися фотографиями из личных архивов, которые разительно меняют событие, случившееся в ночь с 12 на 13 июня 1918 года.
Ученые развеяли сразу несколько мифов и о фамилии Джонсон, и об имени Брайан. Отчасти это Михаил Александрович мистифицировал современных историков, ведь в своих дневниках он то и дело упоминал Николая Жонсона прозвищем «Джонни», из-за этого и было сделано заключение о его фамилии. А вот с именем Брайан все несколько сложнее.
«Имя могло взяться только из сознания предыдущего директора нашего архива – Надежды Аликиной, – заявляет Илья Папулов, заместитель начальника НСО ПермГАСПИ. – Дело в том, что г-жа Аликина когда-то беседовала с одним из участников убийства князя Михаила Александровича, Марковым, и заметила на его руке крупные наручные часы. На вопрос, откуда они, Марков ответил, что снял их с трупа убитого им английского секретаря великого князя Брайана Джонсона, а в то время и Маркову было под 80 лет, да и Надежда Алексеевна была немолода. Можно сделать предположение, что сыграл роль человеческий фактор».
Оба эти факта теперь можно счесть фикцией. Развеян миф, созданный когда-то советскими пропагандистами, о том, что Николай Жонсон – английский шпион, приставленный к Михаилу Александровичу Романову.
Теперь в Пермь планируют прибыть родственники Жонсона, и не пара человек, а множество людей – 15 человек из Европы изъявили желание посетить Пермь, и еще 40 – из Таиланда! Директор архива шутит, что по такому случаю в следующем году придется устраивать «Жонсоновские чтения».
«История Николая Жонсона представляется эпичной, достойной оперы, как «Смерть за царя». Ведь он, как выяснилось, до последнего тянул время, не давая большевикам пройти к князю. А когда убийцы поняли, что их саботируют, он и вовсе отказался оставлять князя и первым умер от пули. Потому что нападавшие увидели в нем угрозу, защиту Михаила Александровича. И в то затишье, после выстрела в Николая Жонсона, Михаил Александрович просил не пощады, он попросил попрощаться с другом и только потом готов был к своей смерти. Как Сусанин спас первого члена династии Романовых, так Жонсон спасал последнего – ценой своей жизни. Он настоящий русский офицер и дворянин в нескольких поколениях, а никакой не англичанин», – подытожил Сергей Неганов.
В ноябре архивом запланировано мероприятие «Ноябрьские историко-архивные чтения», на которых открытию ученых будет посвящен целый блок выступлений специалистов по этому событию.
