Автор: Денис Кузнецов
«Бал-маскарад», написанный в 1858 году, завершает десятилетие, в которое были созданы «Риголетто», «Трубадур» и «Травиата» – оперы, сделавшие композитора Джузеппе Верди всемирно известным. Премьерой «Бала-маскарада» Пермская опера завершает итерацию постановок, представленных в театральном сезоне 2022/2023 по произведениям композиторов-реформаторов, кардинально изменивших образ оперного искусства. В ноябре 2022 года открытием сезона стала психологически выверенная, минималистическая и одновременно сложная опера «Замок герцога Синяя Борода» (16+) Белы Бартока в постановке Евгении Сафоновой, а в апреле цикл продолжил постмодернистский и колоритный «Летучий голландец» (16+) Рихарда Вагнера в режиссуре Константина Богомолова.
«Бал-маскарад» (16+) Верди на сцене театра – последний спектакль Миграна Агаджаняна в качестве музыкального руководителя Пермской оперы. Маэстро покидает должность главного дирижера Пермского театра оперы и балета 14 июня, когда завершатся гастроли Пермской оперы на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге.
Пермский театр оперы и балета покидает главный дирижерСюжет оперы «Бал-маскарад» основан на истории убийства короля Швеции Густава III, когда во время бала-маскарада в Шведской королевской опере 16 марта 1792 года заговорщиком король был смертельно ранен выстрелом в спину.
Спектакль состоит из трех актов и длится три с половиной часа с двумя антрактами. Несмотря на новое прочтение в режиссерской работе Владиславса Наставшевса, партитура «Бала-маскарада» осталась неизменной – классической и понятной искушенному зрителю музыкального театра. Музыкальным руководителем постановки и дирижером выступил Мигран Агаджанян.
Трагифарс, который разыгрывается в постановке, вызывает некий диссонанс восприятия происходящего. Любовный треугольник между графом Ричардом, секретарем Ричарда Ренато и Амелией, женой Ренато и возлюбленной графа – одновременно и драма о неверности женщин и трагическое заблуждение мужчин, где друг становится убийцей, а любящая женщина становится соучастницей убийства своего возлюбленного. Постановка Наставшевса отчетливо передает роковую черту, заданную Верди, балансом на грани между иронией и меланхолией.
«Театр в театре» – режиссерский прием, передающий зрителю хаотичный, прерывистый характер партитуры. На сцене расположена еще одна сцена с занавесом, которая периодически приоткрывается и позволяет увидеть закулисную жизнь артистов, которая по ходу спектакля перемешивается с жизнью персонажей, чьи роли исполняют артисты.
Летучий маньяк: премьера постановки Константина Богомолова в Пермской опере (16+)Примечательно, что режиссер отказался от традиционного прочтения «Бала-маскарада» с масками и карнавальными костюмами. Отказ от стереотипных образов позволил вывести сюжет постановки в метонимический вопрос о том, что «Бал-маскарад» – это не столько спектакль, сколько пародия жизни, демонстрация картины в картине. Многократные проекции сцены на экране стали мизанабимом, определяющим и раскрывающим постановку как продолжение метафоры, проводящей параллели между человеческими жизнями и игрой актеров. Трагикомедия «Бала-маскарада» проявляется в перипетиях жизни и человеческого амплуа. Каждый из нас в той или иной степени примеряет на себя новые роли, надевает или снимает маски, изменяет себя по отношению к окружающему, намечает ориентир между черным и белым, как и герои постановки. Меняя наряды эпохи на современный «кежуал», они словно отыгрывают и высмеивают искусственность оперы Верди, роднящей ее с жанром оперетты.
Оголенные стены театра, сценографическая деконструкция реквизита и почти психоделические мизансцены пажа Оскара продолжают историю с нестабильностью партитуры Верди. В оригинальном прочтении паж является второстепенным героем, но в режиссуре Наставшевса занимает особую роль связующего элемента, протагониста, при этом создающего тот роковой дисбаланс, вводящий зрителя в какофонию. Наследственная преемственность с обветшавшими стенами на сцене отсылают «Бал-маскарад» к «Евгению Онегину» (16+), которого режиссер поставил в прошлом сезоне для Пермского театра, получив за спектакль «Золотую маску».
В гибели графа просматривается христианский лейтмотив, где прощение заговорщиков Ричардом как прочтение евангельской заповеди – простить и отпустить, несмотря на всю курьезность ситуации, происходящей на сцене. Кажется, что герои «ускользают» от трагического сюжета, теряют точки опоры, запутывая зрителя и вызывая у него потерянность в предлагаемых обстоятельствах. Случай сопровождает героев, как и оркестр под управлением маэстро Миграна Агаджаняна меняет тональность звучания партий, будто все происходящее – только лишь переодевания и притворство в многоликости музыки Верди.
«Бал-маскарад» Наставшевса оставляет послевкусие омонимического спектакля, наполненного недосказанностями, поливалентными элементами, предлагая зрителю стать соучастником, со-творцом постановки. Ричард остается лежать на поклонах, продолжая этот запутанный спектакль. Здесь выстраивается диалог со зрителем, а завершение «Бала-маскарада» не символизирует конец трагифарса, а существует лишь как имплицитное продолжение, балансирующее на грани пространственного размывания действа. Оно и неудивительно, ведь сцена у режиссера Наставшевса – стабилизирующая трибуна для взаимодействия творцов: перевоплощение артистов, музыки и, безусловно, зрителя.
Фотография в иллюстрации: Андрей Чунтомов