Николай Владимирович, вы уже сделали несколько проектов для Перми. Скажите, как вписываются ваши работы в обстановку города, — культурную, архитектурную, социальную?
— Культурная, архитектурная и социальная обстановка в городе Перми весьма проблемная и неоднозначная. Во многом она формируется на наших глазах экспериментальным способом. Самое важное то, что жители наконец об этом заговорили. Закончилась эпоха мрачного безразличия. Впервые я побывал в Перми в 2000 году, мне кажется, что сейчас люди стали гораздо более заинтересованными в обсуждении насущных проблем, вскоре они непременно договорятся между собой и что-нибудь придумают. Мои работы — часть этого общественного диалога. Как художник я не стыжусь видеть их в Перми, когда с удовольствием приезжаю в ваш город. Я всегда стараюсь понять, что принимающая сторона хочет от художника. Это касается материала и места, где будет находиться арт-объект.
Когда город маленький, можно опросить население, либо узнать среднестатистическое мнение у полномочных представителей, как это было в Перми. В любом случае я максимально пытался вписать работы в городской контекст, а не противопоставлять их окружающему пространству.
Одно из самых распространенных «обвинений» и к «Пермским воротам», и к «Снеговикам» — это их вторичность, то есть то, что они не стали общероссийской премьерой в Перми. Как вы можете это прокомментировать?
— Со «Снеговиками» все понятно. Для снеговика естественно жить в холодное время года. Их лепят каждую зиму и каждый раз заново. Суть «Снеговиков» — их количество и индивидуальные черты. Создавать их каждую зиму заново — это абсолютно органично и логично. Что касается «Пермских ворот», то триумфальные ворота и арки, они, честно сказать, везде похожие. В каждом крупном городе стоят такие, и никому в голову не приходит говорить, что они «содраны» друг у друга. В моем случае, все дело в материале. Если «Лихоборские ворота» в Москве — это ворота-гнездо, переход из пространства города в
пространство парка, то пермская история решена в образе лесосплава. Я сам видел эти плоты, хаос, который происходит во время путешествия бревен по реке. За бревнами в воротах очень много смысла. Например, Борис Немцов, побывавший в Перми в прошлом году, увидел в них труд заключенных. Одним словом, я не могу согласиться с теми, кто говорит, что это работа не пермская и не народная. Ведь подобный проект может существовать в любом городе, просто очень важно найти подходящий для этого места материал, который дает абсолютно новый смысл этому произведению. Допустим, в винодельческом районе Франции я бы сделал ворота из виноградной лозы, согласитесь, это было бы совершенно иное, чем пермский сюжет.
Возведением «Армии снеговиков» занимались волонтеры и кураторы. В чем, собственно, состояла лично ваша роль? Лишь в поставке идеи?
— Первые «Снеговики» были установлены в 2000 году, реализацией идеи я руководил по телефону. «Механика» проекта с тех пор не изменилась. Здесь работает идея, а люди делают это неповторимым. Это всегда импровизация.
Один из самых больных вопросов в Перми — это проблема финансирования культурных проектов. Поэтому не могу не спросить о гонорарах, которые вы получили за реализованные проекты.
— В целом завидовать нечему. Все эти гонорары уходят на развитие дальнейших идей. Я в России не знаю ни одного богатого художника. В самых лучших ситуациях — это касается больших многолетних проектов — я получаю 10–15 тысяч долларов. Но это не касается, к примеру «Снеговиков». Ведь не в деньгах счастье.
И «Пермские ворота», и «Снеговики» становились объектом вожделения местных вандалов. Как думаете, почему так? Не опасаетесь за свои проекты теперь?
— Я думаю, что вандализм, обращенный к моим работам, не имеет никакого отношения ко мне и качеству этих произведений. Это ненависть к тем переменам, которые в городе задумала власть. Это чисто политическая возня, я на свой счет это не принимаю. За объекты опасаюсь. Любой вандализм имеет только один знак — отрицательный, и положительным
никогда не станет.
Большинство ваших проектов (те же «Снеговики») — это вещи скоротечные. Но все-таки не было мысли сделать что-нибудь на века?
— Каждое время имеет свои правила. Современная архитектура не руинируется — она рассыпается в труху, а принципы архитектуры, ее форма все равно развиваются. Последующее поколение запоминает и как-то реагирует на все, что происходило до них. Мне кажется, в искусстве то же самое. Все дело в процессе. Сейчас художник, который пытается оставить свои произведения в веках, скорее всего, глуп или бездарен. Назовите мне хоть один пример подобного поведения.
«Пермские ворота», в обиходе известные как «П», — это символ названия города Перми или вашей фамилии?
— Я не уверен, что игра с буквой «П», которую придумал не то Марат, не то Артемий Лебедев, это вообще правильная идея. Если «Пермские ворота» останутся символом города, это и будет самая выгодная ситуация для моей фамилии. Но если их признают народными, мне будет еще приятнее.
