В Перми завершился очередной Дягилевский фестиваль, хотя пермяки по привычке все еще называют его «Дягилевскими сезонами». Второй год фестиваль проходит с новым художественным руководителем и в новом формате.
В этом году художественный руководитель фестиваля Теодор Курентзис наполнил его современной музыкой и знаковыми именами. Звучала музыка Гласса, Кейджа, Курляндского, Лахенманна и многих других современных композиторов и классиков. Впервые на пермской сцене можно было послушать произведения таких композиторов, как Ынсук Чин и Саида Хаддада. Были представлены две мировые премьеры: «Сквозь разбитое стекло» Владимира Николаева и «Избранная переписка Сергея Рахманинова» Антона Батагова. Ярким событием стал заключительный концерт фестиваля, на котором оркестр MusicAeterna под управлением Теодора Курентзиса исполнил «Весну священную» Стравинского.
Если музыки было очень много, то оперы совсем мало. В рамках научного симпозиума было показано концертное исполнение комической оперы Доменико Чимарози «Женские хитрости».
Самым громким событием фестиваля, как и ожидалось, стала постановка балета Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта» в хореографии британского классика Кеннета Макмиллана. Это первое в России каноническое исполнение балета Макмиллана, до этого с его хореографией работал лишь Мариинский театр, где в 2000 году поставили «Манон».
Пермякам есть с чем сравнивать: в нашем театре оперы и балета спектакль по трагедии Шекспира ставил Николай Боярчиков, хорошо известна всем и каноническая версия Леонида Лавровского.
На создание пермского спектакля было затрачено около 40 миллионов рублей (спасибо спонсорам театра), и спектакль удался.
Оформлением постановки занимались итальянцы: художники по костюмам Одетте Николетти и Луиджи Бенебетти, сценограф Майро Карози и его ассистент Чинция Ло Фацио. Результат их работы — великолепные костюмы, удивительные головные уборы, невероятные колористические решения и эффектные ткани: пермяки увидели роскошные наряды средневековой итальянской знати. Хореография Макмиллана не дает шанса проявить себя кордебалету, она нацелена в основном на солистов, и пермские артисты проявили себя с самой лучшей стороны. В премьерном спектакле прекрасно станцевали Руслан Савденов и Наталья Домрачева.
Самое приятное, что теперь «Ромео и Джульетта» войдет в репертуар пермского театра и в течение сезона будет показана не менее 12 раз.
В этом году на фестиваль привезли свои спектакли две европейские звезды: итальянец Ромео Кастелуччи и испанец Израэль Гальван.
Даже искушенные европейские критики называют Кастелуччи новатором, его постановки, как правило, вызывают общественный скандал.
В Пермь Кастелуччи привез спектакль «Ресторан «Времена года». В анонсе значилось, что идею режиссер почерпнул из факта биографии известного художника Марка Ротко.
Спектакль европейского постановщика на пермской сцене начался с неожиданности: под Брянском пропали фуры с оборудованием, а в Риме — директор транспортной компании. Когда об этом со сцены объявил Марк де Мони, генеральный продюсер Пермского театра оперы и балета, публика в зале смеялась. Но сам Ромео Кастелуччи объяснил, что из-за пропажи пермяки не увидят вторую часть представления. По творческому замыслу режиссера она представляла из себя перформанс, в котором на сцене все должно было взрываться: предметы, свет, звук. Надо сказать, что звук зрители все-таки услышали и он был впечатляющим, не случайно на входе в театр каждому зрителю выдавали беруши.
А вот само действие от потери сценического оборудования, похоже, много потеряло. Как-то бесприютно смотрелись на голой сцене десять молодых женщин, которые поочередно поднимали с пола большие ножницы и отрезали себе язык, со стонами зажимая рот окровавленными платками. Затем на сцену вышла крупная собака (настоящая, живая!) и сожрала кровавые кусочки. После этого стало ясно, что Кастелуччи как режиссер действительно действует провокативными методами, и дальнейшее действие это подтвердило. Спектакль поставлен по трагедии немецкого поэта-романтика XVIII века Гёльдерлина «Смерть Эмпедокла», которая посвящена древнегреческому мудрецу, магу и проповеднику. Трагедия у нас малоизвестна, и это затрудняло восприятие спектакля.
А вот язык танца, тем более имеющего глубокие народные корни, оказался пермякам понятнее и ближе. В музыкально-танцевальном перформансе The real всемирно известный танцовщик фламенко Израэль Гальван выступает еще как хореограф, драматург и автор музыкального сценария. Среди участников лучшие испанские исполнительницы фламенко: Белен Майя и Изабель Байон.
Спектакль был посвящен трагический участи испанских цыган, которых в годы Второй мировой войны уничтожали нацисты. С помощью танца артисты не просто рассказали историю, но обрушили на зрителей вихрь чувств и эмоций, настолько сильных и понятных, что экран, на котором шли иллюстрирующие трагедию кадры, казался лишним. Поражала отточенная техника исполнителей, а сам Израэль Гальван показывал просто невероятные элементы танца, выполненные на грани человеческих возможностей. Зал устроил артистам овацию.
С точки зрения гостей и столичных критиков, в этом году Дягилевский фестиваль великолепен и наполнен смыслами. Но, к сожалению, ни на Кастелуччи, ни на Израэля Гальвана, ни на знаменитых музыкантов народ валом не валил. Не было ажиотажа вокруг театра, никто не спрашивал лишнего билетика, а ведь в прежние годы все это было. Почему ушло это ощущение фестиваля как праздника для всех, которого ждут весь год?
«Дягилевский» отчетливо делает крен в сторону эстетского фестиваля «для тех, кто в теме». Громкие имена, известные исполнители, изысканная программа — все это отлично работает на международный престиж. Но есть еще город и его жители. Можно убрать из названия фестиваля слово «Пермь», но пермяков никуда не уберешь. Можно не обращать на пермяков внимания — «до этого искусства еще надо дорасти», но это значило бы повторять ошибки недавнего московского проекта — и где он теперь?
Когда-то Дягилев принес русское искусство на Запад. Сегодня организаторы фестиваля привозят в Пермь актуальное искусство Запада. Теперь главное — сделать еще один шаг, чтобы это искусство здесь было понято и принято.
