Андрей Владимирович, строители не скрывают, что очень многие положения генплана бьют по их бизнесу. В связи с этим первый вопрос: уголовные дела против вас – это дело рук врагов Чиркунова, отдельных застройщиков или же инициатива силовиков?
– Насчет застройщиков. У меня таких сведений нет. К тому же иные версии не могу подтвердить или опровергнуть за неимением в распоряжении конкретных фактов.
Смотрите, у меня нет никаких распорядительных функций. Быть генплану или не быть? Это решение принимают администрация города и депутаты гордумы. Например, взять машину БМВ и владельца концерна БМВ. Ведь если последнего посадят, это же не значит что машина плохая. К тому же генплан разрабатывался не мной лично, это был большой процесс, большой проект.
Да, но следствие утверждает, что мастер-план был разработан некачественно.
– Ну, они в этом вопросе почему-то почувствовали себя профессионалами, вооружившись мнением единственного эксперта, в то время как целая группа экспертов открыто высказала позицию, что не разделяет таких оценок, и налицо критика представителем одной школы подходов другой школы. На основании этого нельзя делать далеко идущие выводы о низком качестве мастер-плана.
Новый губернатор проявлял какой-то интерес к вашей деятельности и к идее мастер-плана?
– Нет, всех настораживают уголовные дела, заведенные на меня, и, соответственно, никто не проявляет никакого интереса. Хотя в других регионах охотно знакомятся с нашим опытом.
В СМИ при упоминании вашего дела часто подчеркивается факт вашего двойного гражданства. В том числе как намек на то, что вы можете скрыться. Как вы стали гражданином Канады, и дает ли это вам уверенность в безоблачном завтрашнем дне?
– Для следствия это удобная позиция. У нас в стране, к сожалению, силен еще стереотип: если у человека есть еще какое-нибудь гражданство, то с ним «все ясно». Хотя сейчас все чаще люди перемещаются между странами, континентами, отдыхают, живут, работают, и никто бы не согласился потерять такую возможность. На гражданство Канады я подал документы в 1998 году. Мои диплом, образование, работа и возраст вписались в миграционную политику этой страны. Чем я был мотивирован? Обыкновенной возможностью попробовать реализовать себя, как-то иначе устроить жизнь. А по поводу моих возможных попыток скрыться... Я, по-вашему, похож на опального олигарха или борца с режимом? Скрываться мне смысла нет никакого: я ничего не совершал, чтобы скрываться. У меня есть факты, подтверждающие эту позицию.
"У нас же все программы развития города «заточены» под компактный город. Сейчас все это нужно менять?"
В Канаде вы кем собирались работать? И в связи с чем вернулись в Пермь?
– Как и многие эмигранты, начали с собственного бизнеса. Мы с партнером занялись проектом строительства сети ресторанов, были у нас свои девелоперские проекты. В ходе работы над ними я и познакомился с западной системой градорегулирования и организации строительства. Уже там пришлось с головой погрузиться в изучение их модели взаимодействия застройщика и городских властей. Позже многие принципы, которые работали у них, легли в основу российского градостроительного кодекса.
Вернулся в Пермь совершенно случайно. Вооруженный новыми знаниями о технологиях малоэтажного строительства, приехал в Пермь с продвижением идеи строительства коттеджного городка. Конечно же, пришлось представлять свои идеи администрации. В ходе одной встреч с главой города неожиданно поступило предложение возглавить архитектурно-строительное направление в Перми. В Ричмондхилле или в Торонто мне бы такого предложения никто не сделал. Мне было тогда 32 года. В таком возрасте это представлялось тем более интересной перспективой. Результатом моей работы было создание департамента планирования и развития территории, это такой прообраз UrbanPlanningDepartment.
Что изменилось в городе в плане подходов к регулированию градостроительной сферы с вашим появлением в администрации?
– Сейчас это все стало нормой жизни. Мы, например, перешли на плату за подключение к городской инфраструктуре. Отказались от практики, когда с застройщиков в пользу муниципалитета собирали по 10-15 процентов площадей в новостройке. В этой схеме всегда использовались какие-то зачеты, ничего на практике не работало. Назрела необходимость монетизировать эти обязательства. Подготовили к утверждению начатый еще с 90-х годов проект генплана. Документ, конечно, был не очень актуален с точки зрения изменившихся экономических условий, но он был жизненно необходим как основа для разработки Правил землепользования и застройки. В то время это был новый инструмент регулирования застройки для России. В 2004 году утвердили генплан, потом и ПЗЗ. Пермь в итоге стала первым в России городом с полным комплектом градостроительной документации. Кстати, даже у Москвы все еще нет ПЗЗ. Еще чем отличается тот период – в Перми состоялись среди первых в стране аукционы на земельные участки. Так что не зря Пермь называют лабораторией градостроительного проектирования.
Как вы оказались в числе ключевых фигур создания проекта генплана?
– Идеей проекта мастер-плана Перми я загорелся еще в 2005 году, до того, как задачу по разработке мастер-плана поставил Олег Чиркунов. Как раз тогда разрабатывался проект изменений ПЗЗ. Нужна была концепция, выявление ценностей, которые защищались бы законодательством и нормативами. С этой сугубо частной инициативой мы выходили и в край, и в город. Но тогда никто не понимал, для чего это нужно, и нас не услышали, не услышал и Олег Чиркунов. Он вернулся к этому вопросу позже с подачи Сергея Гордеева. Тогда же руководить проектом по разработке мастер-плана было предложено мне, и я согласился.
Абсолютное большинство не вникает в нюансы градостроительного планирования, зато перед глазами опыт Екатеринбурга, который развивает высотное строительство, стремится расширять дороги и во многом делает ставку на гигантоманию. Именно это ассоциируется с успехом.
– Да, сегодня многие в восторге от многоэтажных высоток, но рынок недвижимости устойчиво подтверждает тот факт, что самый высокий спрос приходится на квартиры, расположенные на уровне не ниже второго, но и не выше 6-8-го этажей. Это о многом говорит, на мой взгляд.
В передовых странах уже несколько десятилетий наблюдается развитие и реализация подходов в планировании, которые не удовлетворяют спрос на городские ресурсы, а управляют спросом. Например, мировая практика показывает, что самые простые механизмы, какие могут использоваться для борьбы с пробками, расширение дорог, как правило, не работают. Расширите дороги – на них ринутся еще больше автомобилистов, и проблема никуда не исчезнет, а городское пространство разорвется многополосной магистралью. То, что количество полос движения или количество многоуровневых развязок не является критерием качества транспортной инфраструктуры городов, могут служить примеры самых автомобилезависимых городов американского континента. В Нью-Йорке Бродвей превратили в пешеходную улицу, хайвэй в Бостоне, который возвышался над городом, в итоге закрыли и отдали обратно под застройку, в Торонто также собираются приступить к демонтажу многоуровневых развязок в даунтауне.
"Если посадят владельца концерна БМВ, это ведь не значит, что сама машина плохая. Так и с генпланом".
Насчет высоток. Что выгоднее с точки зрения экономики: построить коттедж или башню? Явно выгоднее башню. Но построив башню в отдельно взятом квартале, уже другие объекты в нем остальным игрокам рынка не уместить – исходя из норм инсоляции, плотности застройки, по обеспеченности ресурсами, машиноместами. Планировщики уже давно посчитали, что только 6-этажная застройка кварталов позволяет реализовать экономически эффективные решения по размещению мест для автомобилей и комфортную для человека среду.
У нас же в поле построили небоскреб какой-нибудь 16-25-этажный, по 35 тысяч за квадратный метр продали, у застройщика все хорошо, а люди остались с кучей проблем. Общественного транспорта нет, социальной инфраструктуры нет. Общественный транспорт проводить за счет города? В чем целесообразность: он идет в это поле незаполненный, оптимальную частоту его рейсов задать невозможно, а люди уже к тому времени решают проблему, пересаживаясь на личные авто, заняв свое место в пробке. Получается, что эффективную систему общественной инфраструктуры уже не создашь, а центр остается незаполненным.
Нет такого в пермском генплане, что нельзя строить в центре или на окраинах. Вопрос весь в том, где и сколько именно. Показателен в этом смысле пример Торонто. Порт в этом городе не могут застроить уже 50 лет. Его давным-давно освободили, но территория так и продолжает пустовать. Весь потенциал роста город выпустил на стройку в чистом поле. В течение ряда лет два миллиона новых жителей приехали и расселились по окрестностям, а центру в итоге не хватило ресурсов на развитие. Хотелось бы для Перми избежать такой участи.
Хорошо, какую задачу вы ставили перед генпланом Перми на ближайшие одно-два десятилетия?
– У меня нет иллюзий, что можно переделать всю Пермь. Но было бы хорошо, если бы в городе стали появляться различные типы домов (три, четыре и шесть этажей), появились новые кварталы с уютом, который присущ застройке до 1950-х годов. Важно сохранить исторический дух центральной части города, но при этом наполнить ее более активной жизнью в течение целых суток. Днем число людей в центре вырастает в 5 раз. Это количество потребителей можно удержать в городском ядре, чтобы не уезжали, здесь могут строиться жилье, отели, расширяться сеть магазинов. Вот такой первый шаг на первые 15-20 лет нужен Перми.
Скажите, среди депутатского корпуса гордумы есть те, кто разделяет установки генплана? На фоне вашего решения подать в отставку останутся защитники идеи компактного эффективного города?
– Со стороны многих депутатов прозвучали реплики в поддержку генплана при обсужении внесения в него изменений в части массовой застройки Бахаревки, Ивы и прочих территорий. Депутаты задались вопросом: у нас что, концепция меняется? И в части тарифной политики, и в том, что у нас все программы развития инженерной инфраструктуры заточены были под компактный город, и так далее. При предлагаемых изменениях необходимо будет все увеличивать. В том числе инвестиции. За чей счет, если необходимо еще и профинансировать усугубляющиеся текущие проблемы? Очень много вопросов. Это был общий фон выступлений. Причем звучало все это из уст тех депутатов, которые раньше были достаточно далеки от генплана.
У вас у самого есть какие-то надежды, что нынешнее краевое руководство все-таки развернется в сторону генплана?
- Нет.
Зачем тогда вам понадобилось держаться за пост главы Бюро городских проектов. Не проще было сразу подать в отставку и, быть может, прессинг со стороны силовиков плавно сошел бы нет?
- Как -то в голову не приходило вдруг все бросить. Наш проект не заканчивается разработкой мастерплана и ГП. Его суть в построении системы регулирования граддеятельности в Перми. Мы провели большую исследовательскую работу по предельным параметрам для Правил, чтобы наполнить их набором параметров, а не останавливаться регулировании только высоты зданий. Остались штрихи, чтобы, наконец, передать эти наработки как завершенный проект и на этом моя миссия может быть выполнена. Понимаю, что внедрять сейчас это никто не будет. Только если придет какая-то новая команда во власть. Вспомнят, почитают, и может быть, решат воспользоваться.
