Протестные акции января и последующая реакция показала, что государство не хочет слышать и учитывать мнение части общества. Вы публично озвучивали свою позицию, и очевидно, как минимум не осуждаете тех, кто вышел на улицу. На ваш взгляд, как будет развиваться ситуация? Готова ли власть разговаривать и давать что-то этой социальной группе?
– Сложно что-то прогнозировать. Я думаю, независимо от того, насколько это большая группа людей, если государство полностью отказывается ее слушать, нравится или не нравится идеи, требования или что угодно, – это неправильно. Вступать в диалог с гражданами – самое главное. Мы должны понимать: если несколько тысяч людей вышли на протесты в условиях угроз и многочисленных задержаний, то тех, кто разделяет данную позицию, раз в десять больше. Мне кажется, что коммуникация с обществом была бы выгоднее государству, какой бы ни была его цель. Пока ты разговариваешь с человеком, всегда есть возможность договориться, пусть даже вы придерживаетесь принципиально разных позиций.
Надеюсь, что ситуация будет меняться. Мне бы хотелось, чтобы у людей была возможность в рамках выборов высказать свое мнение.
По тому настроению в обществе, которое вы сейчас наблюдаете, обе стороны не готовы договариваться?
– Сложности есть точно у обеих сторон. Мне трудно говорить даже о готовности, потому что я не нахожусь ни по одну сторону баррикад. Я об этом всем размышляю как обыватель, как обычный пермяк. Я на месте любой из сторон точно бы разговаривал.
Вы называете себя обычным пермяком. Вам не сложно, оставаясь советником губернатора, делать заявления в поддержку оппозиции?
– На сегодняшний день вообще часто приходится задумываться о том, озвучивать ли свою позицию или нет. Плохо, что так происходит. Но мне кажется неправильным не высказать мнение только из-за страха последствий. У меня не возникает сложности в совмещении должности и собственных политических взглядов. Во-первых, я советник губернатора не по политическим вопросам, а по социальным. А во-вторых, я не штатный советник, мне не платят за это зарплату, у меня нет никаких обязательств, связанных с этим статусом. И уж точно нет никакого договора, обязывающего меня в чем-то себя ограничивать для его сохранения.
Не поступает ли от губернатора или его команды просьб сдерживать себя в высказывании своего мнения?
– Просьб точно нет. Скорее, есть некое понимание, что я все равно буду высказывать свою позицию. Ведь когда речь зашла о том, чтобы я стал советником, наверное, уже было известно, что я за человек и какие у меня взгляды. Изначально у нас с губернатором был договор о том, что если возникнут какие-то трудности, несовместимые с моим статусом, то я без каких-либо обид откажусь от него самостоятельно.
Судя по тому, что вы писали в фейсбуке и в других открытых источниках, чиновники не всегда вас понимают. Например, на заседаниях штаба по коронавирусу вы, скорее, оппонировали большинству. Чувствуете ли себя белой вороной в связи с этим? Нет ли сложностей с коммуникацией, нет ли косых взглядов?
– Я думаю, нет. Моя позиция может довольно сильно отличаться от взглядов коллег, так как сразу понятно, что я внешний человек и взгляд у меня немного иной. Сложно, когда многие воспринимают информацию, факты и мнения экспертов, которые я предоставляю как мою точку зрения. К примеру, дискутируя на тему коронавируса, я даю данные, взятые из известных научных журналов, международных исследований. Может возникать ощущение, что это мое мнение: доверие аудитории ко мне снижается, хотя я всегда делаю ссылки на источники. Это для меня немного странно, это самое сложное, с чем приходится бороться. Но я взаимодействую не с государственными структурами, а с конкретными людьми. И среди них точно есть те, кому можно доказать свою точку зрения и прийти к какому-то консенсусу, который максимально соответствует интересам людей.
Вы следите за формированием в Перми предвыборной коалиции «Плюс один»? Как вы оцениваете идею объединения и его перспективы?
– Да, слежу, поскольку там есть знакомые мне люди, но и в целом мне как обычному пермяку хотелось бы, чтобы выбор у избирателей был максимально широким. Я смотрел трансляцию на YouTube презентации коалиции. Относительно того, что было представлено, у меня к этому пока противоречивое отношение. Однако думаю, что в перспективе вектор развития у ребят из коалиции «Плюс один» точно выигрышный. Посмотрим, что они будут делать в плане коммуникации с людьми офлайн.
Я думаю, что на ближайших выборах участников коалиции вполне может ждать провал. Но если они смогут учиться на своих ошибках, не будут в плане искренности превращаться в большинство действующих депутатов городской думы, то в перспективе они, конечно, выиграют, поскольку имеют базовые преимущества, которые рано или поздно все равно проявятся.
Вам не предлагали примкнуть к этой коалиции или пойти на праймериз «Единой России»?
– Нет.
Согласны вы с тем, что этот тренд будет набирать обороты: условные разгневанные горожане, которым хочется играть более значительную роль в городе не из-за борьбы за власть, а просто потому, что они хотят влиять на происходящее вокруг?
– Мне кажется, да. Здесь как раз речь о таких вещах, которые не связаны с позицией в отношении власти. Я говорю об искренности и готовности к общению. Думаю, что этот тренд точно имеет будущее.
Вы намерены и дальше работать советником губернатора? Каких советов от вас просит губернатор? Он прислушивается к вашим советам?
– У меня на самом деле разные впечатления от работы. Губернатор слушает не только меня, и достаточно часто я остаюсь в меньшинстве со своей точкой зрения. Но я прекрасно понимал все ограничения, когда соглашался на эту должность. Но одновременно ожидал, что результат будет еще менее значительным: сейчас он лучше, чем мог быть.
Как долго я буду оставаться советником, зависит от трёх факторов: насколько Дмитрий Махонин продолжит считать мои советы полезными, насколько я буду верить в искренность его желания сделать жизнь жителей Пермского края лучше, а также сколько у меня будет на всё это сил. Пока самое слабое место – последний фактор, собой я недоволен больше, нежели чем-либо ещё.
Если говорить о работе «Дедморозим», как пандемия повлияла на перечисление средств в пользу? Я встречал информацию, что в целом «средний чек» перечислений упал, но общий объем средств, которые люди направляют на благотворительность, вырос.
– Действительно среднее частное пожертвование упало с 1000 рублей до 800, но увеличилось их количество. Объем корпоративных пожертвований снизился на 40%, что в целом понятно: многие компании переключились на сохранение своих сотрудников и ресурсов. Но они и не были принципиально важными для «Дедморозим». Наш фундамент – это частные пожертвования. Говоря о поддержке государства, в 2020-2021 годах часто субсидии приходили с опозданием. Для нас субсидирование крайне важно, потому что есть услуги, на которые необходимо выделять деньги ежемесячно, например обеспечение нянями ребят с тяжёлыми заболеваниями. В этом году мы хотели бы обеспечить около 250 семей с детьми-инвалидами помощью профессиональных нянь, чтобы охватить весь Пермский край. Хотелось бы в будущем иметь поддержку от государства на решение базовых проблем детей, а пожертвования собирать на что-то действительно особенное, невероятное и чудесное для них.
Есть ощущение, что в последнее время Фонд проводит меньше «громких» акций. Это связано с пандемией?
– Если речь идет про адресные сборы, для которых раньше нужно было привлекать весь регион, мы намеренно отошли от этого. Во-первых, у нас больше сейчас фандрайзинговой работы, ежемесячных пожертвований, более понятное плановое взаимодействие с большинством партнеров. Мы стараемся подтягивать ресурсы под нужды, а не наоборот; значительная часть проблем решается в плановом порядке. Во-вторых, сейчас стало больше медицинских технологических возможностей в России. Например, раньше мы собирали деньги на лечение Ксюши Киселевой в Германии, а сейчас такие операции проводят и в России. И наконец, развиваются федеральные и региональные некоммерческие организации – фонды, которые берут на себя часть нагрузки. Кроме того, мы больше уходим в устранение причин проблем этих детей и в создание постоянно работающих профессиональных сервисов и служб, которые приносят больше пользы в расчете на каждую вложенную копейку.
В июне прошлого года Владимир Путин поддержал ваше предложение о выделении дополнительных средств из федерального бюджета для помощи тяжелобольным детям. Это что-то реально изменило?
– Мы всегда оцениваем результат, когда это касается помощи государства, только тогда, когда дело доведено до конца. По этой шкале пока результата для Пермского края нет. Но мы надеемся, что в ближайшие дни он будет. Наша задача – чтобы в перечень тех, кто может получить помощь из федерального бюджета, попало как можно больше детей из Пермского края, реально нуждающихся в поддержке. Мы над этим работаем. В результате, который мы планируем, дети из Пермского края со сложными заболеваниями должны получить в год как минимум на 1 млрд рублей больше в объеме поддержки, чем было раньше. Всего в фонд «Круг добра» было выделено 60 млрд рублей. И за это в первую очередь нужно поблагодарить людей, зарабатывающих в России больше 5 млн рублей в год и оплачивающих с этого дохода налоги – ведь это их деньги.
Расскажите про эндаумент-фонд, о создании которого объявлено. Как возникла идея? Зачем фонд? Кто может туда перечислить средства?
– Мы сейчас пришли к тому, что помощь детям оказывается 24/7 и прерывать ее нельзя, так как в некоторых случаях это может быть опасно для жизни ребенка или для его будущего. Мы должны обеспечить работу фонда стабильным источником ресурсов. Механизм эндаумент-фонда как возможность финансирования нам известен довольно давно. Но взяться за это несколько лет назад просто возможности не было. В прошлом году фонд Потанина объявил конкурс, который стал шансом для открытия эндаумента. Мы написали заявку, выиграли конкурс и получили первый взнос, который сразу позволил зарегистрировать эндаумент.
В целом мы стараемся строить работу команды в формате самоуправления, чтобы было больше стабильности и чтобы вся работа меньше зависела от каждого конкретного человека. Одна из наших целей – чтобы всё, что жители Пермского края и других регионов вкладывают в «Дедморозим» все эти годы, потом не потухло, чтобы все созданные нами сервисы продолжали работать, развиваться и решать все больше проблем детей. Эндаумент-фонд отлично вписывается в эту идеологию.
Как технически будут распределяться ресурсы, которые люди переводят в фонд «Дедморозим»? Часть пойдет на эндаумент?
– Как всегда, у нас люди могут выбрать любую цель для помощи: конкретного ребенка, конкретную службу и т.д. Можно просто перевести денежные средства, чтобы мы сами приняли решение, куда их направить. Безусловно, деньги из фонда «Дедморозим» мы никуда переводить не будем. Эндаумент – это отдельное юридическое лицо, с отдельным счетом, у него есть своя страничка на сайте, где сейчас описаны органы управления, управляющая компания и реквизиты. Пока самый простой способ – переводить средства по ним. Постепенно мы планируем подключить все остальные сервисы, чтобы это было так же удобно, как с пожертвованиями в фонд. Мы надеемся развивать систему и делать ее еще удобнее, чтобы барьер между желанием что-то сделать для помощи детям и поступком был минимальным.
Не пропустите:
Груз Минздрава. Онлайн-интервью Анастасии Крутень для Business Class30 марта 2021, 08:00Фото: Дмитрий Жебелев // Facebook.
