Николай, последние годы, будь то пандемия или события февраля 2022 года, со стороны кажутся успешным периодом для психологов и психотерапевтов. Так ли это? Клиентов стало в разы больше?
– Когда случаются события такого рода, у людей наступает замирание. Все пытаются понять, что происходит, как на это реагировать и куда бежать от опасности. Так было и в начале пандемии, и в феврале 2022 года, и когда началась частичная мобилизация. Период замирания длится пару месяцев после наступления события, после чего, действительно, возникал рост обращений за помощью – примерно в 1,5-2 раза больше, чем в спокойное время.
Понимаете, любой такой внешний стресс – это как дополнительная нагрузка на поврежденный сустав. Если просто ходить с такой травмой, не давать сверхнагрузок – никто не чувствует болей в колене или спине. А когда на тебя взваливают рюкзак в тридцать килограммов и заставляют бежать… Эти стрессовые события – тот же рюкзак для психики. Если у человека и раньше были какие-то трещинки, то с наступлением громких внешний событий все эти хронические проблемы обостряются.
Что вы посоветуете таким людям? Отключиться от всех новостей?
– Происходят события, изменить которые мы совершенно не можем. И остается только два рациональных действия: уйти от этого (хотя еще неизвестно, найдется ли на планете уголок, где нет эпидемий и конфликтов) или адаптироваться.
Конечно, переизбыток новостей гарантированно приведет человека в стрессовое состояние. Но уровень толерантности у каждого свой. Кто-то от одной новости может, грубо говоря, в обморок упасть. А другие спокойно смотрят самые жесткие видеоролики, однако и они рано или поздно начинают сходить с ума. Поэтому с информацией как с пищей: нужно чувствовать свои пределы и не есть все подряд. Но и совсем отключаться от информации нельзя – иначе перестанешь ориентироваться в быстро меняющемся мире. Уходить в мир розовых пони и единорогов и не помнить о реальности, какой бы плохой она ни была – тоже так себе вариант.
Вместе с тем всегда разумнее концентрироваться на тех вещах и событиях, которые максимально зависят от тебя, быть здесь и сейчас. Быть с семьей, детьми, встречаться с друзьями, заниматься увлечениями, простыми бытовыми вещами – это всегда гораздо эффективнее, чем вариться в собственных мыслях о событиях, на которые никак не повлияешь.
Как сейчас обстоят дела со стоимостью услуг психологов и психотерапевтов в Перми? События последних лет сильно повлияли на ценник?
– Честно говоря, я не заметил изменения стоимости услуг в последние годы. Средняя цена приема специалиста в Перми находится на уровне 3 тысяч рублей. Начинающие специалисты берут по 1,5 тысячи рублей за прием. Наиболее востребованные и раскрученные специалисты могут брать и по 15 тыс. рублей. Но в среднем цены в Перми, разумеется, ниже мировых стандартов (100-150 евро за прием).
Количество специалистов, судя хотя бы по содержанию лент в социальных сетях, точно растет. Как человеку понять – помогут ли ему, либо все это «инфоцыганство»…
– … которого сейчас более чем достаточно. Есть люди, которые, пройдя какие-то небольшие курсы, называют себя специалистами. Не исключаю, что среди них действительно есть таланты-самоучки. И в некоторых случаях они действительно могут помочь: дадут дельные советы, помогут разрулить какие-то поверхностные ситуации. Но если проблема глубже, для помощи клиенту необходимы уже качественные знания.
В некоторых случаях «инфоцыгане» и вовсе могут навредить. Некоторые техники и практики недопустимы для людей с тяжелыми личностными расстройствами, тем более психотическими. Если врач не может правильно оценить состояние психики своего клиента, велики шансы, что пациенту станет только хуже.
Чтобы понять, что вы столкнулись со специалистом, у которого есть качественные знания, не поленитесь – соберите информацию или при личной встрече поинтересуйтесь у него, какое у него образование, есть ли супервизия (работа со старшим специалистом, который курирует его, помогает разбирать наиболее сложные случаи), проходил ли он личный анализ. Последнее крайне важно, чтобы специалист не привносил свои личные проблемы в работу с клиентами. Для людей нашей профессии необходимо полностью понимать себя. Это крайне необходимо, чтобы глубоко чувствовать других людей и помогать им.
А вообще поиски своего психотерапевта – это как поиски второй половинки. Нужно нескольких пройти, чтобы понять, отвечает ли человек запросам клиента и комфортно ли с ним работать.
Как вы считаете, должна ли быть регламентирована деятельность психотерапевтов, чтобы исключить подобное «инфоцыгантсво»?
– На сегодняшний день никакого регламентирования нет. Но обсуждения относительно лицензирования идут. Мое отношение двоякое. С одной стороны, понятно, что это дополнительная волокита. И все же хорошо, если бы регламентирование было введено. Это позволило бы отсечь некомпетентных специалистов.
Вот приходит к вам человек, которому плохо. Есть, спать не может, ничего не хочет. Как именно вы ему помогаете?
– Человек – существо социальное. Мы формируемся, радуемся и страдаем от взаимодействия с другими людьми. Поэтому, когда нужно решить свои внутренние проблемы, возникает необходимость опереться на кого-то другого. К сожалению, возможности саморефлексии и самоанализа очень ограничены. Сам себя человек отремонтировать не может. В таком состоянии он сломанный инструмент.
В таких случаях нам нужен кто-то другой, через которого можно пропустить свой внутренний мир. Я иногда психолога сравниваю с искусственной почкой, идет своеобразный гемодиализ. Пациент рассказывает, что происходит, что его волнует. А терапевт помогает каким-то образом все это проанализировать и разложить по полочкам, ранжировать, что-то обесценить, какие-то акценты переставить. Делается это за счет вопросов, концентрации внимания собеседника на тех или иных моментах. При этом специалист не дает каких-то банальных советов, не переключает внимание на себя. Пациент переживает свои проблемы через другого, и эмоции постепенно успокаиваются.
Квалифицированный психолог или психотерапевт не имеет имени, неважно, какого он возраста и пола. Он помогает увидеть человеку его собственный мир под другом углом, что-то принять, что-то отпустить и перестать бояться.
Не пропустите:
Вирусные войны. Интервью с эпидемиологом Ириной Фельдблюм21 января 2023, 07:00Каковы самые распространенные проблемы, с которыми к вам приходят?
– Давно заметил из своей практики: если у человека все хорошо в личной жизни, он легко переживет неприятности на работе, потерю друзей, сложности с самореализацией. Умение построить личную жизнь говорит о личностной зрелости. Зрелый человек может выдержать любые бури.
И обратная ситуация: люди могут быть окружены приятелями, хорошо зарабатывать, иметь много увлечений. Но если они не могут построить крепкие отношения, то даже эти хорошо выстроенные внешние стенки не могут его удержать от того, чтобы не скатиться в стрессовые переживания и психологические расстройства. Так что, в основном, обращения связаны с тем, что люди не могут построить достаточно хорошие отношения с окружающими.
Изначально человек может прийти с разными проблемами. С апатией, депрессией, какими-то зависимостями. Но когда начинаешь разбираться, все равно приходишь к тому, что изначальный «корень зла» в подавляющем большинстве случаев – отсутствие личной зрелости и, как следствие, проблемы в личной жизни.
Насколько еще жив стереотип, что к психотерапевту ходить неудобно, да и вообще галочку где-то поставят и в списки внесут…
– Как рассказывают мои более старшие коллеги, когда в 90-е годы в Перми открылось первое психотерапевтическое отделение, клиенты удивлялись: а почему у вас на окнах решеток нет, разве вы не ставите на учет? Тогда это было в диковинку. Но с 90-х очень многое изменилось. Сегодняшние двадцатилетние приходят, спокойно рассказывают об этом друг другу. Это уже стало частью их мировоззрения и бытия.
Да, для многих более старших людей (40 и более лет) прием у психотерапевта – странно, непонятно, опасно, «фигня какая-то». И они совершенно не верят в то, что это может реально помочь им разобраться в себе.
Как поменялся клиент за более 20 лет вашей практики?
– Как и раньше, обращаются в основном люди 20-40 лет. Моложе и старше бывают, но значительно реже. Что поменялось: если раньше приходили, когда совсем уже плохо, то сегодня все чаще обращаются заранее, не доводя себя до крайних состояний. Образно говоря, пока еще нет инфаркта, а просто сердце болит.
Насколько здоровая и крепкая психика является непременным условием для создания успешного бизнеса?
– Вопрос интересный, он не раз встречался в практике. Конечно, человек зрелый, психически здоровый и крепкий, хорошо ориентирующийся во внешнем мире, знает способы, как обеспечить себя и близких. Но если взять людей, которые зарабатывают больше определенного порога (примерно 300-500 тысяч рублей), то здесь меньше психически здоровых людей, как ни парадоксально это звучит.
Зарабатывает человек эти 300-500 тысяч рублей – ему хватает, чтобы содержать семью, купить квартиру, машину, в отпуск съездить. После этого многие не хотят развиваться. Они понимают, что этот скачок будет означать другой уровень отношений с людьми, партнерами, государством – там правила другие. И чтобы играть по ним, надо быть более циничным, более жестким, менее человечным, более схематично относиться к людям с материальных позиций. И для живого человека такой путь развития не всегда вкусный и интересный. Он понимает: чтобы занять этот уровень, надо стать не совсем человеком, а бизнес-машиной. И он осознанно делает выбор, что ему это не нужно.
У тех, кто решается идти дальше, как правило, меньше эмпатии. Они легко привлекают к себе людей и так же легко потом от них отказываются. Они играют большую шахматную партию, где фигуры – это люди. Чтобы стать богатым, как правило, надо быть немного нездоровым, выйти за пределы нормального человека. Подчеркну: не на 100 процентов все богатые люди таковы. Но тенденция есть.
В сегодняшних реалиях часто встречаются люди, даже в рамках одной семьи, позиции которых на происходящее вокруг не совпадают. Как лучше себя вести, оказавшись в таком диалоге?
– Взаимодействовать можно только с теми людьми, которые способны признать: кроме северного полюса бывает еще и южный, у таких есть стремление к поиску истины. Другое дело, если перед вами фанат, совершенно не воспринимающий критику, не готовый видеть другую точку зрения. Фанат слепо верит – и все, а те, у кого другая позиция, – для него дураки. Такой человек не будет готов вас слышать. Такого человека лучше обойти.
Если держать слона за заднюю ногу, а он вырывается, самое лучшее – это его отпустить. Если вы чувствуете, что человек – слон, зачем вы ему что-то доказываете? Это бесполезно, к тому же тут очень легко дойти до состояния «сударь, вам морду бить пора». А надо ли это? Даст ли это что-то?
Как деликатно покинуть дискуссию с фанатом, если она уже началась?
– Согласиться с ним. Человек в принципе любит, когда с ним соглашаются. Это дает ему ощущение собственного превосходства: я молодец, я крутой, я победил. Лучший способ эмоционально обезвредить такого человека – чуть-чуть с ним поспорить, а потом согласиться. Покажите ему, что он символически вас победил. И сразу все хорошо будет: он успокоится.
Насколько правильно так выходить из спора в ценностном смысле? Не будет ли это каким-то самопредательством, что ли?
– По Платону, умереть за идею – эта высшая форма любви, максимальная стадия человеческого развития. Но я с Платоном не согласен. Возможно, я еще не вышел на нужный уровень развития. Есть другие, более ценные вещи: дети, супруги, друзья, те люди, которые находятся с тобой в одном «отряде». Если нет прямой угрозы для вас лично и близких вам людей, какой смысл бороться с теми, кто имеет другую точку зрения?
Николай Стрелков, психотерапевт, психолог-психоаналитик. Окончил Пермскую Государственную Медицинскую Академию (2001), клиническую интернатуру на кафедре психиатрии ФУВ ПГМА по специальности «врач-психиатр» (2002), Восточно-Европейский Институт Психоанализа (2006). В разные годы работал врачом-психотерапевтом студенческой поликлиники Перми, заведовал амбулаторным отделением службы «Телефон Доверия» Городского Психотерапевтического Центра, преподавал на кафедре общей и клинической психологии Пермского государственного университета. Ведет частную практику психотерапевта и психолога-психоаналитика с 2002 года.
Интервью с первыми лицами региона, ключевыми фигурами Пермского края и лидерами общественного мнения – в подборке Business Class.
