От гениальных идей до мобилизации бюджетников. Что происходит на рынке политтехнологий Прикамья

В этом году электоральный цикл в Прикамье сосредоточен в муниципалитетах – жители региона выбирают своих представителей в местные легислатуры. Единственный процесс, связанный с региональным уровнем, – довыборы по округу №17. Но даже не самыми масштабными событиями в избирательной жизни края займутся профи – политтехнологи, политконсультанты и электоральные технологи. Business Class выяснил, что сегодня происходит со специалистами на рынке политических технологий Пермского края и в каком состоянии этот самый рынок находится в преддверии крупномасштабных избирательных процессов следующего года.

Вопреки предположениям о разительных изменениях в структуре рынка, некоторые причастные к нему считают, что такой сущности, как «рынок политтехнологий Пермского края» и вовсе не существует. Как отмечает политконсультант Людмила Ознобишина, рынок предполагает наличие спроса и предложения, а также упомянутой ранее политической конкуренции.

«В сравнении с той же Свердловской областью у нас все складывалось иначе. Базовые условия не подразумевали развития политической конкуренции, поэтому застопорилось и развитие рынка. Среди его участников на сегодняшний день остались единицы специалистов. Кто-то начал ездить по стране, иные ушли в смежные сферы – в партийные структуры штатными специалистами, в советники, на госслужбу или в медиаструктуры. Поэтому нет сегодня конкурентного рынка политтехнологий», – считает г-жа Ознобишина.

Аналогичную точку зрения высказывает один из политтехнологов, стоявший у истоков профессии в Прикамье, – Юрий Исаев. По его мнению, сегодняшний пул экспертов такого рода в регионе – это единицы. Потому что рынок не растет годами после всплеска в 90-е годы.

«Притока свежей крови в наших рядах почти нет – максимум один-два человека в год. Рынок избирательных технологий, так будет правильней его называть, чрезвычайно тяжел. Как правило, работа в его границах подразумевает ненормированный график, непостоянность и прерывистость. Здесь каждый специалист сам за себя – обеспечивать себя всем приходится самостоятельно. Это личный выбор и риски, к которым подавляющее число людей не готовы», – рассказал эксперт.

Г-н Исаев отметил, что именно из-за прореженности рядов региональных специалистов в краевой рынок нередко «вторгаются» политтехнологи-варяги – поодиночке и целыми командами. И в этом, подчеркивает он, слабость внутреннего рынка электоральных технологий в Пермском крае.

«Большая часть политтехнологов без административного ресурса работать не может – это тоже важный фактор. Более того, политические партии, как правило, не обладают потенциалом для работы с профи. В регионе не существует аналитической традиции, производственной культуры в сфере избирательных технологий. Оттого наш рынок скуден. Мы, скорее, являемся недоразвитой частью рынка политтехнологий Приволжского Федерального округа. Мы не звездная школа, которая способна вести за собой», – сетует Юрий Исаев.

Он вспомнил о том, что на заре становления пермских политтехнологов все было иначе. Тогда инновационные политические технологии рождались в регионе, а начинающие игроки рынка были конкурентоспособны как с точки зрения качественной оценки, так и количественной, и могли на равных тягаться со специалистами из Екатеринбурга. Кроме того, напоминает г-н Исаев, в те времена существовала Ассоциация политических экспертов и менеджеров, под эгидой которой работали порядка 40 экспертов. Но политические реалии быстро менялись, и не с меньшей скоростью стан пермских политтехнологов покидали люди.

Разделяет мнение коллег и Алена Садилова, кандидат политических наук, доцент кафедры политических наук ПГНИУ. Но обращает внимание на то, что краевой рынок скорее наследует общегосударственные веяния в отрасли.

«Давайте честно: настоящих профессионалов, которые активны, обладают достаточным социальным капиталом и востребованы, – мало. Не больше дюжины на весь край. Есть «растущие» политтехнологи. Например, при политических партиях. Сам рынок повторяет федеральные тенденции – сужается в электоральной составляющей, но растет в проектной работе, в поддерживающей деятельность органов власти функции», – заявила она.

Не пропустите:​Экс-мэр Перми будет курировать два министерства в краевом правительстве 28 июня 2023, 14:56

Сколько циклов еще нам осталось?

Со временем многие профессии истираются из человеческой памяти. Ждет ли политтехнологов эта участь в ближайшем будущем? Ведь, кажется, что прирастающий креативный класс, стремительно увеличивающееся количество PR- и GR-специалистов вытесняют ветеранов рынка с пусть и прочно занятых, но все же не непоколебимых позиций. Способствует этому и набирающая обороты цифровизация – как общества в целом, так и методов, которыми пользуются современные пиарщики. Здесь мнения экспертов разделились. Людмила Ознобишина склоняется к тому, что политтехнолог действительно умирающая профессия. Безусловно, товар, который выходит из-под их пера, – штучный и уникальный.

«На сегодняшний день 80% людей, которые называют себя политтехнологами – это электоральные технологи. Их основная функция не комплексное сопровождение кампании, а мобилизация избирателей – особенно бюджетных групп. Они дублируют функции органов власти в этом процессе. Те, кто классом повыше, конечно, стараются под историю мобилизации писать какой-то сценарий, легенду, чтобы выглядело происходящее не как отчетность. Политтехнологи – это больше про смыслы», – объяснила политконсультант.

Тем не менее, г-жа Ознобишина не согласна с утверждением о способности рядовых пиарщиков справиться с работой политтехнолога. «Можно придумать самый оригинальный дизайн, сделать суперлистовку с мегатекстом, но если все это не дойдет до людей, если в последние дни выборов не обеспечить привод граждан на избирательный участок, то какой в этом смысл? Даже простая «механическая» коммуникация должна сопровождаться ростом и удержанием доверия кандидату, партии. Все держится на общественном договоре, на прямой работе с людьми, и это самая сложная, самая тяжелая часть работы политтехнолога, который должен учитывать при подготовке избирательной кампании кандидата огромное количество социальных, политических, территориальных переменных», – добавила она.

Подобной точки зрения придерживается и г-н Исаев, но считает, что политтехнологов рано списывать со счетов. Пусть в количественном смысле ничего не меняется, зато происходит развитие качественное.

«Профессионалы, которые занимаются политическими и избирательными технологиями, в то же время занимаются и политическим пиаром. Они разрабатывают стратегию и тактику избирательной кампании, а это само по себе включает в себя вопросы, связанные с public relations. Пиарщик же по сути своей не является специалистом, который понимает что-либо в избирательном процессе. Это совершенно иной вид деятельности, который попросту является одним из направлений работы внутри электорального процесса со сторон штабов кандидатов», – считает политтехнолог.

Алена Садилова подчеркивает, что замечание об активном процессе диджитализаци профессий уместно, но о вымирании политтехнологов здесь речи не идет. Точнее, в силу вступает своеобразный социальный дарвинизм.

«Если еще 5-6 лет назад, на крупных выборах (федеральных кампаниях) делались только попытки внедрения новых информационных технологий, то сейчас это вошло в перечень «джентельменского набора». Это общий тренд современности, нет ничего сверхъестественного. Профессия трансформируется с учетом социально-технологического контекста. Политтехнологи, имеющие цифровые компетенции или готовые к развитию и использованию новых инструментов, повышают свой рейтинг. Тех, кто остался в области иллюзий о возможности выстраивания только идеологии и традиционной работы «в полях», безусловно, будут ждать профессиональная обочина и уход с рынка», – подчеркивает г-жа Садилова.

К слову, здесь эксперт видит возможную точку роста для «молодых специалистов». Ведь сейчас в отрасли вводятся награды и премии за успешные кампании с применением инструментов работы в социальных медиа, а значит у молодежи, что на короткой ноге с «цифрой», есть все шансы закрепиться на рынке, обновить пул региональных политтехнологов. Роль PR-служб Алена Садилова видит скорее в сопровождении политика уже после получения мандата, так как без специфических знаний и компетенций, которыми обладают политтехнологи, пиарщик, взявшийся за избирательную кампанию, имеет все шансы потерпеть фиаско. Но существуют исключения. Например, рассказала эксперт, некоторые агентства в Перми начинали с вполне обыденных PR-задач, но в процессе своей деятельности спонтанно получали опыт в политических интеракциях, выстраивали связи с лицами, принимающими решения в городе и крае, после чего становились вполне себе активными игроками политтехнологического рынка. Поэтому целиком исключать вероятность вторжения PR-специалистов в вотчину старожилов политической плоскости нельзя. «Конкурентная история», – подытоживает г-жа Садилова.

Не пропустите:​Исполняющим обязанности главы Перми назначена Ольга Андрианова27 июня 2023, 13:49

Чего хотят кандидаты?

Современные политики уже не те, что раньше, – и это не измышление из разряда «раньше было лучше». Это факт, с которым приходится работать. В последнее время в публичном пространстве политики все меньше ведут себя как «важные персоны» и стараются ходить по одной земле с избирателями, продвигать себя как «очень интересных личностей».

«Политика утратила свою лоббистскую роль. Раньше директорский корпус крупных предприятий баллотировался в Законодательное Собрание с целью продвижения интересов своего бизнеса, отрасли, предприятия. В настоящее время легислатура уже не обладает былой мощью, поэтому выстраивание личного бренда стало альтернативным путем наращивания собственных позиций. Но не от хорошей жизни», – считает Людмила Ознобишина.

По ее мнению, у людей во власти попросту сузилось поле для политической деятельности. Сейчас «на 90% субъект законодательной инициативы – исполнительная власть». Кроме того, не всем под силу на профессиональном уровне принимать участие в политике. «Депутаты у нас избираются, обещают электорату определенный «пакет обещаний», но конвертировать все в поправки и управленческие решения не получается. Поэтому вместо освещения продуктивной деятельности в Заксобрании, приходится подменять повестку. – добавила политконсультант. – Это вопрос компетенций и профессионализма. Ты либо политик, принимающий решения, либо «хороший человек, занимающийся «парламентским туризмом» по региону».

С другой стороны, причина здесь может заключаться и в запросе со стороны социума, предполагает Алена Садилова. Политики при этом лишь дают соответствующую ответную реакцию.

«Многие эксперты отмечают, что у населения сформировалась усталость от бурной политики, отторжение образа «классического политика» с серьезным лицом. К этому добавим избыток потрясений и турбулентности нашей действительности, изменение портрета среднестатистического избирателя (включение в политический процесс миллениалов без яркого советского прошлого и зумеров). В итоге избирателям не нужны лощеные кандидаты в костюме и галстуке, которые говорят о сложных вещах. Им хочется увидеть человека настоящего, вызывающего эмпатию. У которого есть увлечения, страсти и даже проблемы. Поэтому при формировании личного бренда сейчас делается ставка на человека, а не на его политическую оболочку. Политика или бизнес – как устойчивый фон, фигура – сама личность политика/бизнесмена», – пояснила эксперт.

Есть ли жизнь вне выборов?

Бытует мнение, что политтехнологи живут от выборов до выборов, но чем занимаются специалисты отрасли вне электорального цикла? Эксперты пояснили, что представителей профессии можно обнаружить в процессах по реализации множества политических и управленческих инициатив. В роли консультантов госструктур, советников отдельных ЛПР, координаторов проектов. И это не только связано с обеспечением себе занятости на период межвыборного хиатуса, но и с возможностями изучить будущий фронт работ. К примеру, рассказал Юрий Исаев, для него таковым был опыт участия в процессах укрупнения муниципалитетов в Пермском крае.

«Если в таком процессе участвовать в какой-либо роли, то полезно это потому, что позже на таких территориях возникнет электоральный процесс. Иными словами, через причастность к реализации создается возможность заранее получить сведения, которые можно использовать в будущей избирательной повестке. Одно дело – прочитать об этом в газете, и совсем другое – познать изнутри», – считает г-н Исаев.

Подтверждает тезис о наличии жизни вне выборов и Алена Садилова. Ведь «запасной аэродром», насколько успешными бы ни были результаты избирательной кампании, все равно необходим.

«Это часто номинальное трудоустройство в крупных компаниях или, что еще лучше – статус советника при политическом институте. В таком случае им поручается проработка концепции важных проектов, имеющих значительный социальный или имиджевый эффект; задачи по привлечению инвестиций, вопросы, касающиеся взаимодействия с другими элементами политической системы. Это позволяет не терять профессиональных качеств, быть всегда в актуальной повестке. Но таких не очень много», – поведала эксперт.

Что в имени тебе моем?

Business Class спросил у экспертов – так кто же все-таки такой современный политтехнолог?

«Это универсальный человек. Он должен быть им. Универсальный солдат, который может делать все. Если он видит, что где-то у него сбой, просадка в плане, – он обязан сам встать на передовую или оперативно найти подходящего специалиста для устранения проволочки. Он должен владеть всеми навыками без исключения, ставить ТЗ, грамотно производить ротацию сотрудников штаба. Хотите – назовите такого солдата «Джейн» или «Иван», как угодно, – но это универсальный солдат. Тот, кто является профессионалом высшего класса в избирательных и политических технологиях, – он как десантник, как диверсант. Его можно выкинуть в степи, в горах, на острове, и даже в таких условиях он должен выкрутится и провести любую избирательную кампанию или реализовать задачу в рамках политтехнологии. Любого толка, не только избирательного. Такие люди нам нужны, но их мало», – высказался Юрий Исаев.

Людмила Ознобишина считает, что политтехнолог, это в первую очередь человек, обладающий опытом конкурентной выборной работы. В то же время, в наши дни сложно назвать кого-то действительно политическим технологом, потому что технологии остались где-то там, в 90-х и начале 2000-х. «Тогда выборы были соревнованием идей, команд, кандидатов – сейчас ситуация несколько другая. Современный политтехнолог это антикризисный менеджер, который может помочь органам власти или отдельным персонам, политикам в решении определенных электоральных проблем. Лично для меня очень важно, чтобы выборы не заканчивались собственно днем выборов. Деятельность должна продолжаться в течение всего периода избрания депутата», – подытожила г-жа Ознобишина.

«Заметила тенденцию, что даже обеспеченные кандидаты стремятся к сокращению затрат на кампанию, на организацию работы штаба. Произошла «девальвация мандата». Например, в Пермскую Думу адекватных кандидатов с ресурсом найти крайне сложно, а «городским сумасшедшим» не нужны технологи. К чему это приводит? К тому, что политтехнолог становится универсалом. И ценится за широкий спектр компетенций и возможностей. Увы, просто платить за гениальные идеи политтехнолога желающих практически нет», – подвела итог Алена Садилова.

Не пропустите:Клуб бывших мэров. Как и куда уходили руководители Перми27 июня 2023, 07:00